Дневник учителя. Истории о школьной жизни, которые обычно держат в секрете

Нам не нужен экстрасенс, чтобы догадаться, что будет дальше: мы церемониально и вызывающе лопнем шары в знак того, что оставляем свои страхи позади и готовы преодолевать трудности лидерства. Это было бы ужасно, но хотя бы логично. То, что происходит на самом деле, гораздо хуже: о шарах просто забывают. Они лежат на столах, и никто больше не обращает на них внимания. Почему мы не могли написать свои страхи на бумаге, а не на ВОЗДУШНЫХ ШАРАХ?

Словно этих мучительных занятий, щедро оплаченных школой, оказалось недостаточно, в промежутках между ними нам пришлось выполнять домашнее задание. Конечно, будучи учителями, мы задаем их каждый день, но если кто-то дает его нам, делать не станем, особенно если оно заключается в раздражающих онлайн-заданиях.

Один из организаторов сообщает, что видит, сколько времени каждый из нас тратит на их выполнение. Выдавая сертификаты на последнем занятии, он говорит, что для многих из нас эта бумага не имеет никакой ценности, потому что мы не уделили курсу время, необходимое для реального прогресса. Возможно, это правда, но мы хотя бы получили бесплатный воздушный шарик.

Вечерние занятия

Заставить учителей выполнять домашнее задание практически невозможно. Я записался на курсы испанского языка в колледже неподалеку от дома, надеясь разжечь тлеющие угли начального уровня. Занятия проходят по средам в 19:00, и я часто мчусь на них прямо из школы.

Я заметил нечто странное: на курсах деградирую до уровня нерадивого десятиклассника и, кажется, делаю все, что раздражает меня в учениках. Я довольно часто прихожу без ручки. Когда меня спрашивают, где моя домашняя работа, я пожимаю плечами и бормочу, что был очень занят. Я могу глазеть в окно, вместо того чтобы читать текст о железнодорожном сообщении в Испании.

Это феномен, который я замечаю и на собраниях учителей в школе. Некоторые коллеги стремятся занять места в заднем ряду, передают друг другу записки, иногда шепчутся, когда выступает директор. Я уверен, что существует психологическое объяснение тому, почему некоторые из нас демонстрируют поведение, которое мы стараемся искоренить у учеников. С чем бы это ни было связано, учителя – не самая простая аудитория.

Важная записка

Восьмиклассники сдают экзамен. Я стою перед классом, пока дети лихорадочно пишут ответы на вопросы о поэзии военного времени. Вдруг раздается стук в дверь.

– Извините, мистер Уилсон, но у меня для вас очень важная записка от мисс Кавендиш, – говорит и передает мне сложенный лист А4, скрепленный степлером по краям. Я разворачиваю листок и вижу безупречный почерк Зои: «Тебе так же надоели экзамены в восьмом классе, как и мне?»

Я представляю, с каким озорным лицом она передавала ребенку эту записку.

– Пожалуйста, скажи мисс Кавендиш, что мой ответ: «Определенно, да».

Программа обмена

Учительница математики Кэролайн, похоже, уже забыла, что я рассказал ей о любви ее сына к инцесту, потому что прислала мне электронное письмо с предложением встретиться за кофе и обсудить интересный проект. Уже много лет наша школа участвует в программе обмена с одной из чикагских школ. Руководившие ею учителя больше не хотят этим заниматься, поэтому Кэролайн интересуется, нет ли у меня желания взяться за это вместе с ней. Я отвечаю согласием еще до того, как она успевает закончить предложение.

В подростковом возрасте я участвовал в программах обмена с испанскими школами и убежден, что это важный опыт. Уже ничто не казалось мне страшным после того, как я провел две недели с семьей, жившей в часе езды от Барселоны, и не мог сказать этим людям ничего, кроме: «Да», «Я довольно высокий, и у меня светлые волосы» и «Пожалуйста, можно мне билет до Нью-Йорка в один конец?» Участники программы обмена с американской школой не столкнутся с языковым барьером, и меня приводит в восторг идея о том, чтобы дать возможность детям из сельского Эссекса побывать в Чикаго. Сегодня мы много говорим о психологической устойчивости учеников и способах ее развития. Я считаю, что ничего лучше программы обмена для этого нет.

Нам, как и нашим американским коллегам, нужно собрать группу из 25 школьников в возрасте 16–17 лет. По традиции британцы отвечают за то, кто с кем будет жить, поэтому однажды вечером Кэролайн приглашает меня к себе домой, где мы пытаемся распределить детей по парам.

Мы попросили учеников описать свои хобби и интересы, американцы сделали то же самое. Мы стараемся не помещать учеников с аллергией в семьи с четырьмя собаками и по возможности ставим в пары вегетарианцев. Кроме этого, мы пытаемся объединить детей со схожими интересами. Составив пары, мы поздравляем друг друга, но вдруг понимаем, что оставшуюся пару образуют низкая скромная британская вегетарианка, интересующаяся лошадьми, и высокий американский баскетболист, который питается бургерами и обожает борьбу, поэтому приходится заново распределять всех по парам.