Дневник возвращения. Рассказы

— Пусть будут, — отвечаю. — Подчиняюсь насилию.

— Я тоже хочу, — говорит он. — Гони пять сотен и можешь идти.

Смотрю — человек порядочный, нормальный, с кастетом, — никакой не извращенец. Взял всего восемьдесят два злотых и тридцать грошей, больше у меня не было.

Но я о потере не жалею. Главное — общество у нас здоровое. Нет среди нас извращенцев.

В полдень

Сижу я как-то на кухне, в «Как стать миллионером» сам с собою играю, а тут сосед прибегает.

— Идем скорее, — говорит, — в двенадцать на рынке будет самоубийство.

Неохота мне было отрываться, тем более я как раз выигрывал, но подумал: не пойду, а потом пожалею. Так что взял я шапку с помпоном, шерстяную, ветрено было, и мы пошли.

На рынке собралось уже много народа. Тот, что задумал покончить с собой, был местный. Со службой в армии у него все было улажено, лицо овальное. Он прочитал «Хижину дяди Тома» про угнетение негров и так близко к сердцу принял, что ничто в жизни его уже не радовало. Пошел он прямо на рынок, к самому высокому в городе дому, который принадлежал аптекарю. Дом был двухэтажный, но еще полэтажа достроили по Обязательному Указанию Властей. На этом полуэтаже был балкон.

Когда мы пришли, он еще не прыгнул, а стоял на балконе и поджидал Председателя. А тот отправился с землемером на территорию каменноугольной шахты, которую открыли в нашем уезде, и еще не вернулся.

— В теннисках будет прыгать, — заметил опекун Спортивного Кружка. — Тенниски хорошо амортизируют.

— Но против ветра, — заметил продавец. — Утром сегодня хотел я плюнуть в клиента, так сдуло без следа. Сильный ветер.

Поскольку люди все подходили, а среди них были также особы пожилые, аптекарь вынес на рынок стулья, а за пользование брал с каждого по пятьдесят грошей.

Наконец подошел Председатель с землемером, и самоубийца мог начинать. Он разогнался и подпрыгнул. Но на чем-то поскользнулся и упал.

Оказалось, что аптекарша выставила на балкон молочный кисель.

— Тенниски сними! — крикнул ему бухгалтер. — На резине у тебя не получится!

— Босиком негигиенично, — воспротивился руководитель Центра Здоровья. — Сколько мне учить вас, темнота.

— Ноги можно пастеризовать, — вмешался сын Первого Секретаря. — Я читал в молодежном приложении к «Науке и знанию».

— Это кто темнота? — обиделся бухгалтер. — Ты Крупу знал?

— Летит, летит! — закричали в толпе.

И в самом деле — самоубийца прыгнул и упал прямо на половичок перед входом в дом. Но то ли потому, что высота этажей у нас провинциальная, то ли из-за всеобщей неспособности добросовестно выполнить любое дело, какой страдает наше общество, — с ним ничего не случилось. Он тут же поднялся, отряхнул брюки и стремительно помчался наверх.

— Ноги хотя бы вытри! — крикнула аптекарша. — Лестница вымыта!

Самоубийца вновь появился на балконе.

— Прыгай под углом в сорок пять градусов! — воскликнул землемер. — По параболе!

— Парабола параболой, — заметил парикмахер, — но важнее всего разбег. Помню, как мы в армии прыгали на барабан.

Видимо, самоубийца это услышал — он отступил назад в спальню через балконную дверь и для большего разбега встал на кровать аптекарской четы.

— О, господи, в обуви! — возмутилась аптекарша.

Самоубийца прыгнул, но и на этот раз безрезультатно.

— Говорил я, что рынок надо вымостить, — обратился Председатель к собравшимся, — да вы пожалели дать по нескольку грошей. И вот вам результат.

— В красном уголке есть бюст, — вспомнил инструктор по Идеологическому воспитанию. — Килограммов на десять. Если засунуть бюст ему в брюки, сила падения увеличится.

А самоубийца прыгал и прыгал, аж вспотел весь от беготни вверх по лестнице. Но вот после очередного прыжка он исчез в прихожей и долго не показывался на балконе.

— Может, с ним что случилось? — забеспокоился парикмахер. — Пойду посмотрю.

Он вошел в дом и через минуту вернулся.

— Сидит на лестнице и плачет, — сообщил он.

Мы разошлись по домам.

Эх, то ли дело столица. Там высотные дома, небоскребы, Дворцы культуры и прочее…

Режим экономии

Председатель порекомендовал нам соблюдать экономию и, подавая пример, убрал один из двух стульев из своего кабинета. «Ничего не поделаешь, — заявил он, — придется поместиться на одном стуле с товарищем секретаршей. Да, будет тесно, зато сэкономим на мебели, древесина нынче недешева. А какие вам видятся резервы?»

Судили мы да рядили… Что-то не видно резервов. Каждому хочется жить. Наконец проанализировали курьера. Можно бы уволить того, что есть, а на его место принять инвалида без ноги. На одних только ногах экономия для предприятия составит ровно пятьдесят процентов.

К сожалению, в нашей местности такого не оказалось. Без зубов, без слепой кишки — есть, но одноногих — и в помине нет. Общество у нас двуногое, а некоторые передвигаются даже на четвереньках. В основном — количество ног парное.

Мы справились в больнице, но в плане ни одной ампутации не значилось, несмотря на развитие автомобилизма.

Тогда мы поместили объявление в воеводской газете: «Срочно требуется курьер. Условия: одна нога и знание польского разговорного языка».