Dневник Z

— Если товарища ранят, — присоединяется к беседе Пика, обладатель медали «За отвагу». — Мы помогаем. И его родственникам в том числе. Братский тыл такой.

— А я бы хотел отдельное спасибо сказать нашим братьям-добровольцам, — снова вступает Езид. — У нас в обществе как-то принято считать, что настоящий мужчина — это тот, кто посадил дерево, построил дом и вырастил сына. Но воины-добровольцы и есть настоящие мужчины. Те, которые оставили все свои блага: кто-то престижную работу, кто-то, будучи многодетным и освобожденным от службы, пошёл воевать в помощь нам. Да, было местами тяжело. Но чем дальше мы идём, тем мы сильнее, закалённее, и наш дух крепче с каждым днём. И не может быть иного исхода, кроме нашей победы. Мы здесь костьми ляжем, но враг не пройдёт, мы его уничтожим.

— Кто-то скажет про нас: «герои», — скромно добавляет Ворон. — Но у каждого своя работа, на самом деле, и в этом ничего такого нет. У нас она такая. Мы к этому готовились. Но это просто работа.

Скромность всё-таки красит героя. И ведь побывав в разных передрягах, после ранений, они все равно возвращаются воевать. Крыло — командир группы спецназа — рассказывает мне об одном из последних своих боестолкновений. Тогда его группа попала в засаду.

— Они сидели и ждали нас. По мне, первому, отрабатывает снайпер: простреливает две руки. Одно ранение касательное, другое — насквозь. Я откатываюсь назад, и дальше пошёл их плотный огонь. Начинают брать нас в клещи. Начали стрелять из гранатомёта. К тому же поставили на нашем отходе минно-взрывные ограждения. Достаточно неприятно было, но ведь выбрались. Да еще за своих раненых ребятишек отомстили. Это догма, мы всегда так делаем. И это опыт. И подготовка. Ведь если человек обучен, то даже когда силы неравны в стрелковом бою, он всё равно выйдет сухим из воды. На войне важно отключать эмоции и включать разум. Неоднократно сталкивались мы с нацистами. Уничтожали противника в прямом бою. Они очень сильно пугаются, встречая людей в масках, экипированных, обученных, мотивированных. И чаще всего мы обращаем противника в бегство. Мы, как подразделение специального назначения, отвечаем не только за жизни своего подразделения, но и за всю линию фронта в целом. Это огромный груз и огромная ответственность. Но для этого мы и учились.

Мы перемещаемся на полигон, где нам обещают показать живую легенду снайперского дела. Три ордена Мужества. Ему доверяли охрану самых высокопоставленных людей. Один из лучших снайперов мира, на которого сослуживцы смотрят, как на полубога. Специалист чрезвычайно ценный, даже его позывной засекречен для широкого круга. Но в эфире его попросили называть «Пуля».

Он незаметно появляется из чащи вместе со своим напарником. Кто из них легенда — не сразу понятно. У снайперов нет лиц: бесцветная балаклава натянута под самые глаза. Их маскировочные костюмы скрывают даже комплекцию бойцов. Сейчас они похожи на диких зверей, вышедших из леса. Или двух Леших, мифологических существ, но источающих угрожающие ауры секача и матерого волка. И ведь знаю, что они наши, что не причинят вред, но их вид словно сигнализирует: осторожно, смертельная опасность! И их молчаливая суть только усиливает подсознательный страх. Наконец, они приготовились работать, поставили винтовку и подзорную трубу на штативы. Пуля исполняет роль наводчика и корректировщика, выдаёт поправки.

— Первый номер готов? — тихо говорит легенда спецназа ЦВО.

— Готов! — отвечает молодой снайпер.

— Ориентир 2, правый край в рощу. Огонь.

Тдыщщщ, — выстрел, как удар плёткой. Не зря киллеры в девяностых так называли снайперскую винтовку. Через мгновение звонкий удар по мишени-гонгу.

— Цель! — резюмирует Пуля.

После показательных выстрелов военкоры обступают снайпера и ловят микрофонами каждое его слово:

— Мы воюем с регулярной армией, которую поддерживает весь блок НАТО, — говорит Пуля очень спокойно. — Там очень хорошо подготовленный противник, который дерется жестко и грамотно.

Из последних задач снайпер вспоминает ту, где ему двое суток пришлось выслеживать вражеского наблюдателя.

— Наблюдатель находился от нас в пятистах метрах. В ста метрах от нас стояли две сосны. Между ними просвет всего десять сантиметров. Одна тысячная. Нужно было очень точно выстрелить. Скажу честно, первым выстрелом я промахнулся. Работать пришлось стоя, оружие немного подрагивало. Но вторым выстрелом поразил цель.

Пуля уже не молод. Он готовит смену. Причем не одиночную, а целую плеяду высококлассных специалистов. Один из его лучших учеников прославился в Сирии во время отражения штурма элеватора в Пальмире.

— Сирийские ополченцы, как известно, обладают низкой стойкостью, и уже вскоре они из боя сбежали. Снайпер остался один и работал по «игиловцам». Когда наутро «бравые» ополченцы вернулись, то насчитали вокруг позиций двадцать три трупа боевиков. Вот, что значит грамотный снайпер, который в одиночку отразил штурм.

— Печально, что все эти достижения потом присваивает себе кто-то другой, — вставляю я своё слово.