Dневник Z

Снова зарокотали двигатели вертолётов, один за одним летчики уходят на боевое задание. Такая у них работа — в небе ковать победу на земле.

19 мая 2023 г

Этот день настал! Еду с таинственными «вагнерами» в Бахмут, об освобождении которого могут объявить уже сегодня. «Пиши побольше стендапов. Это будет главной новостью во многих мировых СМИ, — напутствовал меня один из редакторов. — И старайся называть город Артемовском, а не Бахмутом». Хотя лично я никогда не понимал принципиальности в его обозначении. Это лишь моменты политики. Бахмут — исконно русское название этого города донецкой земли. А Артемовск — советское, полученное в честь коммуниста «товарища Артёма». В 2015 году украинские власти в рамках декоммунизации переименовали город обратно в Бахмут. Оттого часть россиян и украинцев считает справедливым возвращение к советскому наследию. По мне так оба названия — это наша отечественная история. И как город будет именоваться дальше — должны решать не мы, а сами жители Бахмута/Артемовска. Правда, после долгих ожесточенных боёв от города мало что осталось. Возможно, и будущего тоже.

Мы внутри пикапа «Митсубиши L-200» — одного из самых популярных авто войны во многих странах мира. Направляемся с «музыкантами» в штаб ЧВК «Вагнер». Он находится в искусственных пещерах на глубине многих десятков метров, на территории завода шампанских вин. Въезжаем в туннель и долго едем по катакомбам. Боже, да это целый подземный город!

Ждем нашу группу сопровождения у охраняемого входа в обитель «вагнеров». Боец сидит на проходной с «вертушкой», как обычный заводской вахтёр. Только вооруженный и чутко контролирующий всех посетителей. И он напрягается сразу, как только я пытаюсь сфотографировать одну забавную деталь: вместо коврика для ног — желто-голубое знамя с эмблемой 99-го отдельного пехотного батальона ВСУ.

— Я только коврик сфоткать, — успокаиваю его.

Дальше по коридору вижу еще несколько украинских флагов, лежат, как придверные тряпки.

В наш зал ожидания врываются военкор Брюс и его коллега-фотограф. Оба возбужденные, закопчённые, словно вырвались из ада.

— Там пи…ц сегодня! — говорит позывной «Брюс». — Начали крыть, головы не поднять.

Внутри меня пробегает холодок. Я мысленно готовился к самой жёсткой «бахмутской мясорубке», и похоже ожидания оправдываются. Это же Бахмут, как может быть иначе! Побываю внутри самой «горячей точки» СВО, смогу увидеть всё своими глазами и снять прекрасный репортаж, на «живом нерве». Но и риски погибнуть или получить ранение высоки. Впрочем, назад дороги нет, на всё воля судьбы или Всевышнего. Мандраж усиливается.

Наконец сопровождение подошло, выдвигаемся. Я беру в руки камеру, включаю гоупро на шлеме: пусть пишет, ведь дальше может быть всё что угодно. Погнали!

Над горизонтом встают черные столбы дыма. Мы едем в их сторону. Впереди моторазведчик, он лихо прокладывает нам безопасный маршрут к самой западной окраине города.

— Он на мотоцикле поедет дальше, посмотрит, где машину можно припарковать, после этого двинемся за ним, — говорит один из командиров. Позывных «вагнеров» журналисты не упоминают в целях конспирации, а зачастую мы просто и сами их не знаем. Но в этой истории будет два исключения. Командира зовут Лавр, и он разрешил его упомянуть.

Едем по центральной раздробленной бомбежками магистрали Артемовска. Улице Незалежности. Это словно памятник безвозвратно утраченному: и независимости, и мира. Впереди прилёт. Байкер останавливает нашу машину жестом, а сам с буксом срывается вперёд. Мы пережидаем в переулке, а парой минут спустя, получив добро от моторазведоса, на скорости мчимся сквозь пелену дыма. Она рвётся под нашим напором, как паутина. Через слегка тонированное лобовое стекло пикапа мгла кажется голубой, будто мы погрузились в морскую бездну. Выплываем к небольшому мосту и прячемся в туннеле с кучей пороховых зарядов. Чуть поодаль покоится подбитый танк.

— Раньше, чтобы пройти этот участок, требовалось много усилий, — говорит боец. — Очень неспокойное место было. Теперь намного легче.

Байкер снова покидает нас, уходя в разведку. На стене туннеля намалёвано граффити в виде известного нацистского шифра «14/88», выполненного в жовто-блакитных цветах. Пока есть время, общаюсь с Лавром.

— Недавно я беседовал с человеком, который работал у вас, — поделился я. — Он рассказывал, что раньше слово «Вагнер» и сказать-то публично было нельзя, мол, опасно. Дикая секретность. А если называть, то исключительно «компания». Теперь бренд ЧВК «Вагнер» это уже такое популярное, можно сказать, поп-явление. Что для тебя лучше: времена ореола таинственности или сегодняшняя всенародная любовь и слава?

— Лучше, когда обо мне никто ничего не знает, — спокойно отвечает «музыкант». — Полное отсутствие соцсетей и фотографий в интернете, никаких контактов с прессой, о нас никто ничего не должен знать. Даже семья. Им спокойнее. Никто из друзей, соответственно, тоже вообще ничего не знает. Для всех я геолог, строитель.

— И сколько ты в этом лет уже?