Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

Наши охотники увидели с сопки подъезжавший к деревне Тиндяюй японский конный разъезд; они пропустили его и сошли ближе к дороге, чтобы встретить на обратном пути с близкого расстояния. Японцы, обстрелянные с фронта, вернулись назад, и тут из засады охотники дали по ним залп. Два кавалериста упало, две лошади были подбиты, но за темнотой нельзя было видеть, оставлены ли упавшие японцы или унесены товарищами.

Из штаба отряда, в деревне Мациэнцзе, было получено приказание занять до рассвета Ченхалинский перевал.

Командующий полком поручил исполнение этой трудной задачи есаулу князю Меликову со 2-й Нерчинской сотней и охотничьей командой Бугульминского полка; выступление было назначено в 5 часов утра, остальным сотням с артиллерией в 6 часов.

7 ноября. В 5 часов, когда было еще совсем темно, князь Меликов разделил охотников на две партии и выслал их вперед по сопкам с обеих сторон долины; сам он выступил с сотней получасом позже.

Пока выводили лошадей и строились, во двор, где помещался перевязочный пункт, был принесен труп убитого вчера вечером японского кавалериста. На нем был черный мундир с красными гусарскими шнурами, красные штаны, на левой руке были два кожаных браслета, один с часами, другой с компасом; в сумке находилась карта восточной Маньчжурии, от Фынхуанчена до Синцзинтина, с названиями деревень по-японски и по-русски, три мешочка с рисом, подкрепительные лепешки, вероятно, «кола»; в кобурах седла — две пары запасных подков в особом кожаном футляре, инструмент для ковки и длинная пила, свернутая в спираль, для спиливания деревьев или телеграфных столбов, и смена белья. Надетое на нем белье, вязаные фуфайка и подштанники, были совершенно чистые. Чтобы похоронить его, было оставлено шесть казаков.

Начинало светать, когда мы выступили. По дороге видели в кустах двух раненых японских лошадей, — они были китайской породы. Мы думали их пристрелить, но потом решили предоставить манзам их вылечить, если можно, или — прирезать и полакомиться кониной.

В семь часов тридцать минут утра раздались первые выстрелы у Меликова, и сейчас же началась ожесточенная перестрелка. Наш отряд остановился и спешился в ожидании донесений. Я не вытерпел и пошел пешком вперед. Пули уже начинали посвистывать по узкому ущелью, ведущему к перевалу. Навстречу шел урядник, посланный Меликовым к командующему полком с донесением. Перевал был занят, но требовалось немедленно подкрепление. В это время подошел граф Келлер со спешенною 5-й сотнею и передал мне, что он прислан в мое распоряжение, что командующий полком приказал мне принять начальство над передовыми сотнями и держаться на перевале до прихода остальных частей отряда.

Мы пошли к подножию сопки, на которой шел бой. Келлер со своими казаками стал быстро подниматься по крутой коленчатой дороге, я последовал за ними, с трудом поспевая за молодежью.

Князь Меликов находился на перевале, в углубленной дороге на самой седловине горы. Влево от него залегла часть охотничьей команды под начальством зауряд-прапорщика. Казаки занимали лесистый гребень горы вправо. Все стреляли пачками по неприятелю, засевшему в восьмистах шагах на противоположной сопке. Левая партия охотников с начальником команды до сих пор не подошла, застряв на сопках, пересеченных глубокими падями.

Вскоре после того, как князь Меликов выступил из Тиндяюй, он нагнал охотников, шедших по сопкам справа; видя, как тихо они подвигались, он приказал им спуститься на дорогу, и таким образом они подошли к подъему на перевал одновременно с казаками. Здесь Меликов послал охотников и один взвод казаков занять сопки по обеим сторонам перевала и при их содействии сбил стоявшую на перевале японскую заставу в двадцать человек. Она поспешно отошла назад к другой сопке, где было от 250 до 300 человек неприятельской пехоты; несколько раз японцы пытались выбить наш маленький отряд из занятой им позиции, но были отражены.

Непонятно, отчего японцы, зная о нашем приближении, не держали более сильного отряда на перевале, составлявшем ключ позиции, так как он командовал над прочими высотами. Мы могли в этом убедиться теперь, защищая его от вдвое сильнейшего противника.

Казак из цепи в лесу доложил, что японцы перебегали на сопку за нашим правым флангом, — я туда направил Келлера с 5-й сотней.

В донесении начальнику отряда я просил послать полуроту пехоты правее занимаемой нами позиции для охвата левого фланга противника; это заставило бы его покинуть сопку, с которой он угрожал нашему флангу при движении на Уйцзыюйцзы.

В половине десятого подошел к нам войсковой старшина Трухин; конно-горная батарея осталась внизу при одном взводе прикрытия и коноводах.

В половине одиннадцатого стал подходить отряд генерала Экка. Вызвана на перевал конно-горная батарея. Она открыла огонь по неприятелю, продолжавшему нас обстреливать с гребня сопки, покрытого кустарниками.

Сотник Ланшаков, только что прибывший сюда с разъездом из Главной квартиры, был ранен пулей в плечо в то время, как он смотрел в бинокль на позицию неприятеля.