Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём (СИ)

Полицейские ушли. Юра заметил, что в заднем кармане того, что помладше, протекла ручка, но ничего не сказал. Они с Алёной глядели друг на друга, пока не заслезились глаза.

Глава 8 В лучах своей звезды

1.

Хорь остановился возле двадцать первого номера. Как споткнулся. Они с Алёной договорились дать Славе время до ночи, и сейчас, когда на улице стемнело, стало проблематично откладывать дипломатический визит. С тихим шуршанием заработали фонари; их белые шары светились за окнами большими бледными лицами.

Он постучался и спросил.

— Друг, ты как там?

Тишина. Где-то животный скрежещущий звук… ах да, это же попугай! Он стал немного более общительным; резкий крик и стук клюва о прутья клетки то и дело разносился по этажу, заставляя налетевших с улицы мух замирать на белом потолке. Алёна осталась в номере. Она сидела с блокнотом и ручкой возле попугая, готовая записывать всё, что скажет попугай: Чипса, судя по записям Валентина, была довольно общительной девочкой. Юрий прислушался. Вот ещё звук, будто кто-то завёл мотоцикл, но это с улицы.

Может, его нет в номере? Может, он почувствовал необходимость в поддержке родных и укатил на своём «Порше» из города… или же просто впал в панику и бежал от правосудия? Юре не хотелось об этом думать.

Постучал ещё. В желудке неприятно, тревожно заурчало.

— Слав, я просто хочу поговорить. Ты, конечно, не убивал её, мы тебе верим. Мы с Алёной…, - он подумал, что звучало всё это не очень, и от бессилия стукнул в дверь раскрытой ладонью. — Скажи хоть что-нибудь, а? Я хочу убедиться, что ты там не скончался от горя. Два трупа за вечер — это перебор, не находишь?

Да, если то, что Юра сказал сначала, звучало довольно наивно, то теперь было грубо. В стиле самого Славы, хотя на поверку он оказался совсем не тем весёлым, обходительным говнюком, которому всё по боку и всё сходит с рук, каким хотел казаться там, в баре.

И Слава ответил. Голос зазвучал так близко, что Хорь подпрыгнул. Их разделяло несколько сантиметров дверного полотна.

— Привет, Юр. Так херово… думаю, мне совсем крышка.

— Принести тебе воды?

Недолгая заминка.

— У меня здесь есть. В кувшине. Половину его Марина выплеснула мне в лицо, но половина осталась.

Юра с пробежавшим по позвоночнику холодком понял, что приятель трезв. Абсолютно. Это состояние в нынешней ситуации было опасным: по мнению молодого учителя, как если бы нефтяной танкер попытались привязать к бую ниткой.

— Может, пива? — засуетился он. — Ты только открой… дай мне только минуту, чтобы добежать до бара и вернуться, и мы…

— Юра, — дверь скрадывала эмоции, и Хорь отчасти был этому рад. — Ты никогда не задумывался о том, кто управляет нашими судьбами? Почему всё происходит так, как происходит? Думаешь, мы все как изюм и рисинки в домашнем квасе, плаваем туда и обратно, сталкиваемся и расходимся, в ожидании пока кто-то откроет крышку и вычерпает тебя ложкой? Скажи, ты веришь в Бога?

— Я не религиозен, — признался Юрий.

— Вот и я тоже. Но знаешь, тяжело оставаться между двумя огнями и держать эту дистанцию всю жизнь. В какой-то момент ты осознаёшь, что остался в полнейшей темноте. Что лучше тянуться к одной из звёзд, чем торчать здесь в одиночестве, гадая где же правда. С высокой долей вероятности никогда так и не узнаешь, правильный ли сделал выбор, но тебе будет уже плевать. Ты будешь греться в лучах своей звезды.

Он немного подумал и сказал:

— Наверное, есть и ещё звёзды. А я просто слишком глуп и неграмотен, чтобы попытаться их вообразить. Марина была умнее… она просто над этим не задумывалась. Но мне теперь не остаётся ничего иного.

— Рад, что ты рассуждаешь о жизни, — сказал Юра, схватив себя за край майки и с силой дёрнув. Он как никогда остро осознавал собственное бессилие.

Ощущение, что тебя вот-вот хлопнут по плечу, накатило на него и не отпускало до тех пор, пока он не обернулся. Возле лестницы стоял мистер Бабочка. Его коричневое лицо, похожее на мятую подушку, выражало любопытство и что-то, что Хорь принял за тревогу и почти отеческую заботу. Он жестом подозвал Юру к себе.

— Слышите это? — шёпотом спросил он.

Юра прислушался.

— Мотоцикл? Газонокосилка? — спросил он. — На кой чёрт кому-то понадобилось косить траву среди ночи?

— Шшш, умерьте тон. Не хочу, чтобы бедняга думал, что у его порога собрался консилиум. Да нет же, — мистер Бабочка отмахнулся. Его карие глаза серьёзно, не мигая, смотрели на Юру, а потом скользнули к дверной ручке и вернулись обратно. — Я про то, что в его голосе. Разве вы не слышите?