Дневник запертого в квартире, или Сердца Под Октябрьским Дождём (СИ)

— Оставим, — сказал он. — Я рад, что с тобой ничего не случилось. Зачем тебе эта птица?

— Ты не догадываешься чьё это животное?

Конечно, он догадывался. Многое в последнее время казалось Юре граничащим с чем-то невероятным. В привычную жизнь, которая вот уже тридцать лет доказывает свою верность традициям, вторгается с неба гигантская рука и расставляет картонных человечков — героев прочитанных тобой романов. И в следующий миг с ужасом наблюдаешь, как они начинают шевелиться.

Алёна отставила пустую кружку и потёрла переносицу.

— Если мы едем домой сегодня, мне нужно собраться.

Слишком много неизвестных. Слишком много всего происходит — прямо сейчас и прямо здесь. Такого не бывает в реальной жизни. Юрий предчувствовал свою неспособность очистить голову, вдавить педаль в пол, дабы вернуться к жизни школьного учителя, к походам по барам и сложным отношениям, напоминающим игру в шахматы во время землетрясения. Что он сможет рассказать об этой поездке своим подопечным? Как сумеет оправдать её перед самим собой?

— Не сегодня, — сказал он. — Быть может, завтра.

Подошла Александра. Она была вне себя от злости — щёки полыхали, а мышцы горла без конца делали глотательные движения.

— Эта старая сука, — сказала она, присовокупив крепкое бранное слово. — Рита. Она подслушивала. Страшный грех. В этих стенах хуже этого греха нет. Бедные дети (она имела ввиду, очевидно, Марину и Славу) по сравнению с ней просто ангелы. Как смеет она после этого пенять на Господа?

— Ну, она противная, — Алёна вдруг вступилась за наушницу. — Но это не повод называть человека такими словами.

— Ты не понимаешь, милая, — Саша потёрла родинку у себя на щеке, тёмное пятно размером с лесной орех, из которого торчало несколько волосков. — В замочные скважины здесь нельзя подглядывать. Щели в дверях не предназначены для того, чтобы подслушивать. Ты лучше заботься о своей тайне, чем шпионь за другими.

Взглядом она измерила степень, в которой супруги прониклись её словами, и заключила:

— Её накажут.

— Кто накажет?

— Всевышний. И этого сыщика тоже, — она бросила взгляд за окно, в холодный серый мир, кутающийся в растущие перед фасадом вязы. Мистера Бабочки не было видно, но Юрий знал, что он курит на крыльце, хлопая себя локтями по бокам и пытаясь сберечь тепло.

— Он сыщик? — спросил преподаватель, особенно не удивившись. Было в этом человеке что-то, похожее на любопытство зверя, подкрадывающегося к незнакомой крупной птице. — Тогда это его профессия: смотреть по сторонам и задавать вопросы.

— Если ты притащил к нам свою жирную задницу, будь любезен оставить мерзкие привычки дома, — отрезала Саша. — Тайны здесь не для всеобщего пользования. Рано или поздно кому-то придётся сказать ему об этом.

Юра бросил взгляд на Алёну: вот сейчас она должна выдать одно из своих фирменных завуалированных замечаний, тех, что зреют в ней, как диковинные ягоды в оранжерее. И не прогадал. Он видел движения глаз, видел, как на шее выступила одна-единственная капелька пота, как костяшки пальцев побелели, когда она сжала пряжку ремня на джинсах. Это всегда сродни выпаду рапирой, хитрому, такому, смысл которого становится понятен противнику, когда тот уже мёртв.

Конечно, она не боец в широком понимании этого слова. Её удары затрагивают сознание на такой глубине, что подчас Алёна сама не осознаёт, что нанесла смертельный удар.

— Любопытно, — сказала она. — И кто здесь режиссёр?

Александра, которая собиралась уже отбыть к подругам, остановилась, непроизвольно клацнув челюстью.

— Что? — переспросила она.

— Режиссёр, — сказала Алёна и улыбнулась. Она сидела на диване, скрестив ноги, вязаный свитер с собачками собрался на животе складками. — У замечательного сериала девяностых, «Твин Пикс», был Дэвид Линч, а кто здесь? Покажите мне его, потому как всё, что здесь происходит, укладывается в формат мистического сериала, герои которого строят глубокомысленные рожи, всячески умножают атмосферу загадочности. Хотите, я расскажу вам о Дэвиде Линче? Это великий человек, гениальность в нём шагает в ногу с безумием. Я больше чем уверена, что здесь таких нет. Что всё это просто мишура для легковерных, и ваши глупые правила — прикрытие для каких-то тёмных делишек. Это в лучшем случае. Я стараюсь не думать о том, что вы можете играть свои роли просто ради развлечения, потому что здесь больше нечем заняться. Ваша резная коробочка пуста… понимаете, о чём я говорю?

Юрий готов был аплодировать ей стоя. Лицо Александры, прежде подвижное, окаменело.

— Мы все здесь скорбим о её смерти, — сказала она. — Я знаю, что вчера вы очень душевно общались. Закройтесь в комнате, милочка, и поплачьте. Уверяю, вам сразу станет легче.

Она ушла. Юра протянул руку и сжал холодную ладонь жены. Она трепетала, как маленькая птичка.

— Мне страшно, — прошептала Алёна одними губами. — Юр, мне очень страшно.

Блог на livejournal. com. 26 апреля, 18:25. Где та прекрасная страна?