Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002 гг.)

(Чтобы мы, в свою очередь, не рассказали о массовом воровстве, не пожаловались на грубость и обиды. Не показали склады с чужим добром.)

А Джинн и Аладдин лапки сложили. Спокойно продолжают жить.

Главная цель достигнута. Посторонние во дворе не появились. Свидетелей-очевидцев, кроме меня и мамы, нет! Ведь для воришек главное, чтобы их дела никто не видел.

Внуки Нуры — милые на вид детки.

Но все бьют их по губам за русский и чеченский мат. Отец детей, старший сын, будто не из этой семьи. Не ворует! Работает!

Пойду к директору школы. Посоветуюсь.

Как лучше, как быстрее получить образование, специальность?

Попрошу узнать, о чем говорили наши соседи в милиции?

Почему нам не дают продукты?

От нас явно хотят избавиться, чтобы удобней было врать, а главное — продолжать воровать.

Ежедневно происходят хищения из квартир, из магазинов. Снимается кафель, жесть, отгружается мебель. Например, мы знаем, что не российские солдаты подорвали дом рядом. Тот, где жила Раиса-армяночка. Совсем не солдаты, а наш сосед Резван.

Он «добил» динамитом четырехэтажное здание. Предварительно продав и отгрузив из него все, что мог.

Все люди вокруг мечтают о получении компенсации за жилье и за утраченное имущество. Взорвали?! Отлично! Благодарим!!!

На рынке я встретила дальнюю родню семьи Борзовых.

В моем довоенном детстве я дружила с девочкой по имени Хейда. Наши мамы ладили.

Хорошо, что хоть эти люди не переменились!..

Сразу дали свой новый адрес! Пригласили нас в гости. Мы очень обрадовались встрече. Дома они будут в воскресенье…

Многое нужно еще записать. Жаль, времени нет!

Плутарх говорил: «Когда говорит оружие — законы молчат».

Древняя истина подтверждается и сегодня.

Я рассматривала линии на своих руках. Ничего хорошего они не предвещают.

Ведь я лет с детства изучала хиромантию… Но они на двух ладонях совершенно разные!

Что означает: я имею уникальную возможность — сама построить свою судьбу!

Изменить ее.

Царевна Полина-Будур

29 июля 2001 г., воскресенье (вечер)

Читала Записки о Шерлоке Холмсе.

Убирала в квартире на втором этаже, в подъезде Золины и Адама «Джима Мульёна». Опять было небольшое землетрясение…

30 июля 2001 г

Разбираем мусор в квартире. Поругались с невесткой верхних соседей.

Галя мирилась со своей свекровью и со своей золовкой Миланьей интересным способом — ложью на нас. Мы слышали, как Галина предлагала сочинить какой-нибудь донос.

Я не боюсь. Мне жаль этих людей.

Видимо, «крыша» у них съехала окончательно…

Будур

3 августа 2001 г

Мы переезжаем!

Будем жить в доме напротив. С балконом! В более чистой квартире. Мы ее вычистили и убрали. Правда, там тоже нет канализации. Зато есть неуправляемый сосед — Джим Мульён! Но дуть из подвала холодом не будет.

Черной, как ночь, копоти на стенах и на потолке — не будет!

С Джимом Мульёном плохи дела… Он выпивает… Ненавидит русских. Причем всех без разбору…

Только он один в том подъезде и живет с Золиной. Остальные квартиры в подъезде сгорели или рухнули. Есть их квартира на первом этаже и еще одна на втором этаже, куда собрались перебраться мы.

Получила хлеб. Наш долг разным людям — 200 рублей.

Солдаты засели всюду. Ждут годовщины августовской войны.

Шестое августа — начало «летней» войны в 1996 году (об этих боевых действиях мало кто знает, их продолжительность невелика, немногим более 2 недель).

Присутствие федеральных военных — нам помощь.

Соседи ведут себя тише, трясутся от страха. Некоторые неожиданно произнесли утром: «Добрый день». У них маета от безделья. Ничего нигде не могут утащить. Бояться русской засады и пули в лоб. И нас в этой ситуации не убьют — не решатся!

А у нас с мамой, какая встреча была!

Снимаем мы себе решетку с окна большого разбитого дома, и тут…

Крадутся к нам русские военные. В масках!

Один — с пулеметом. Второй — с автоматом.

Я подумала: «Нам конец!»

Но парень в маске, синеглазый, смеется:

— Бог в помощь! Вы что тут делаете?!

А я ему жалобно:

— Укрепиться хотим. Боимся! Снимаем решетку. Только сил нет. Не получается!

Парень этот предложил:

— Мы вам поможем!

Я ему:

— Не надо, мы сами…

Но они залезли через другое разбитое окно в пустой, разрушенный дом.

Солдат ударил один раз ногой изнутри — решетка вылетела!

Мы им — «Спасибо!»

Главное, худой, а какой сильный?! Мне бы так уметь!..

А мама хвать пулемет!

(Они его оставили около бордюра, когда лезли решетку снимать).

Солдаты испугались:

— Бабка, ты че…?!

Она смеется. Говорит:

— Молодость вспомнила. Решила тряхнуть стариной!

Я все это время — стояла на карнизе дома, метра два от земли.

Тот, что был в маске, галантно подал мне руку. Помог спуститься.

Ребята стали проситься к нам на чай.

— У нас сахара нет! — сообщила военным мама,

— Понятно! — сообразили они. — Ближайшие соседи наказать могут, зарезать.

Еще военные спросили:

— Нет ли боевиков?!

— Давно не видно, — успокоили мы их.

Потом эти люди с удовольствием сидели и курили у нашего подъезда. Грелись на солнышке.

Болтали с ребятами-чеченцами, своими ровесниками…

Подвоха они не боялись. Двор был окружен.

Я помню случай в 1995 году, лето: