Дневники 1913-1919

10 июня. Суббота. Великолепная погода. Утром рано купанье с берега; на песке солнечная ванна. Весь день затем дома, кроме выхода на пристань за ржаной мукой. Псаломщик продал нам ее 3 пуда по 8 рублей вместо, я не знаю скольких, 2 или 3 обычных. Но, по крайней мере, будет черный хлеб. Этот мешок муки с пристани был привезен на лодке.

11 июня. Воскресенье. Продолжается ясная погода и жара. Кончил чтение Веневитинова «Русские в Голландии».

12 июня. Понедельник. Томительная жара. Ездил на почту в Песочное, привез четыре №№ газет, содержащих целый букет мерзостей: вооруженная демонстрация большевиков в Петрограде¹⁴¹, заражение Севастопольского флота большевизмом и т. д. Итак, все лучшие командиры с уходом Колчака отстранились от разлагающейся армии. Правительство же наше мудро взирает на совершающиеся безобразия, исповедуя теорию непротивления злу. Даже Милюков в речи на казацком съезде начинает над правительством издеваться¹⁴².

13 июня. Вторник. Вчера вечером была гроза и небольшой дождь, очень желанный для хлеба. Трава как-то повеселела после дождя, пыль на дорогах убита, и вид вокруг стал вновь отрадным после живительной влаги. Читал Posselt'a. Весь день дома.

14 июня. Среда. Утром гроза и небольшой, но все-таки очень полезный для хлеба и травы дождь; затем опять солнце, и весь день ясная и жаркая, прямо великолепная погода. Чтение, чтение и чтение до 7-го часа вечера. Разговор с нашим соседом протоиереем Вознесенским, законоучителем эвакуированной Ломжинской гимназии, находящейся теперь в Рыбинске. Горевали о распадении Руси.

15 июня. Четверг. По-прежнему превосходная погода. Купанье утром в Волге. Чтение до 6 вечера. Прогулка в Кораново. Вечер на скамейке с соседями. Приходил милиционер с предупреждением, что в окрестностях скрывается шайка дезертиров, от которой хорошего ждать нечего; они заняты облавой на нее. Сообщение, не доставившее нам удовольствия. Сегодня перед обедом в открытое окно моей комнаты влетела птичка, долго не могшая вылететь. В тревоге она летала под потолком, садилась на стены, наконец, устремилась в окно, но ударилась о стекло, упала на ступеньки террасы и через несколько минут была уж мертва. Какой быстрый переход от полной жизни к небытию!

16 июня. Пятница. Такая же великолепная, ясная, жаркая погода. До обеда я работаю весьма прилежно и в бодром состоянии; но после обеда, так часу с третьего, начинаю изнемогать. После чая опять появляется бодрость. Сделал прогулку: Глинино – Панино – Остров; выйдя из дому в 51/₂ ч., вернулся в 8, ни разу нигде не останавливался, но порядком и устал. Замечаю, что я очень ослабел за истекшую зиму. Что это – старость, или ухудшенное питание, или истрепанные нервы? Мы опять несколько дней не видим газет, оттого ли, что почта не доходит, или оттого, что наш почтмейстер-лавочник не ездит за ней на ту сторону каждый день, не знаю; но в этом перерыве есть своя прелесть. Можно отдохнуть от этой пены, по большей части грязной, которой полны газеты.

17 июня. Суббота. Л [иза] поднялась в 5-м часу утра, чтобы ехать в Рыбинск за разными съестными припасами. Утро за работой до обеда. Получено несколько газет, и опять целый ряд известий одно хуже другого, в особенности из Москвы: ограбление магазина на Б. Дмитровке с убийством двух приказчиков – убийцы уехали на автомобиле, ограбление Продовольственного союза или что-то в этом роде на

Переведеновской улице, убийство священника Лазаревского кладбища о. Скворцова и его жены. В этом случае трое убийц были задержаны и отвезены в Таганскую тюрьму. Перед тюрьмой собралась толпа народа тысяч в 10 человек, требовавшая их выдачи на самосуд. Пришлось вызывать войска, чтобы заставить толпу разойтись. Очевидно, грабежи и убийства начали возбуждать сильное негодование в народе. Вот до чего вы нас довели, гг. адвокаты, с вашими дурацкими сентиментальными уголовными экспериментами. Опубликованы в газетах списки кандидатов в гласные Московской думы от разных партий; в списках с[оциалистов]р[еволюционеров], кажется, или с[оциал]-демократов], есть такие обозначения: «NN, амнистированный с каторги», «NN, амнистированный с вечной каторги»¹⁴³. Итак, у нас возможна и Дума бывших каторжников.

18 июня. Воскресенье. Утром за биографией, прерывал, впрочем, работу, был в церкви. Днем нельзя было никуда выйти, так как собиралась гроза; но дождя было очень мало, совсем не смочило землю, нуждающуюся во влаге. После обеда – полный отдых.