Читаем Дневники. 1946-1947 полностью

- Медицину? хорошо. Педагогику? очень хорошо, но любовь дороже всего. Постарайтесь с этим устроиться.

Потом пришел неглупый человек Якубович. Я ему рассказал о Марусе и моем совете. Да, сказал он, это человека занимает на семьдесят пять процентов. Думая о том, что любовь - это все, я сказал, нет, я думаю все 100. Уступаю вам, сказал он, но один процент придется удержать: на 99%. Мне это показалось неглупо, и я рассказал о «нафталиновом» профессоре, который всем занятно рассказывал о своей чудесной жене и все им восхищались, но садиться

* Е.б.ж.- аббревиатура, придуманная Л.Н. Толстым (означает «если буду жив»), которой он обычно заканчивал свои письма.

162

рядом с ним, зная, что он будет говорить о жене, избегали. Может быть, сказал я ему, для полноты не хватало вашего одного процента.

После Якубовича пришел Венгров, я ему тоже рассказал о

Марусе.

- Любовь! - Ответил он, - что под этим понимать, какая любовь? - Вся любовь. - Ну тогда, конечно, в ней все сто процентов.

24 Мая. Оделся, умылся, встал, хочу жить здоровым, а там как выйдет. «Ох, ох!» - покряхтываешь и кажется это самому не всерьез. С другой стороны, подумываешь: может быть и все, кто кряхтит, тоже не всерьез. А это мы, здоровые, глядя на них, боимся страдания, и наше сострадание больше всерьез, чем самое страдание.

Ефр. Павл. через Леву прислала письмо с приглашением на именины. Хочу ей так ответить:

Дорогая Ефросиния Павловна, рад бы приехать, но не выйдут у нас с тобой именины, которые как-то ведь нужно «справлять». Лучше я просто в один прекрасный день заберу Леву с внуками в машину и прикачу по хорошей погодке. А насчет одиночества, то подумай, сколько у нас теперь одиноких женщин, одиноких по-настоящему. У тебя же сыновья и внуки и, Бог знает, сколько разных смоленских родных.

25 Мая. Вчера вечером приходил Якубович с книгой своей «Занимательная география», Алик с рассказом о рыбе, которая у него сорвалась с крючка, юноша с темой человек в природе (сам-человек), Вас. Ив. от Таллинга с тем, что завтра утром ехать в исполком за лесом.

Таллинг превратил меня в прораба. Но я не тужу: сделаю себе жилье в доме, сделаю гараж, забор и все остальное на будущий год.

Мы не знали, что эта береза сухая, даже когда соседние деревья начали чуть-чуть зеленеть. Но раз утром, когда 163

солнце было позади нас, на востоке, мы услышали шум пропеллера и тень самолета, как тень от облака, пробежала по всему зеленеющему парку. Тогда представилось, будто одно дерево, одна большая береза не вышла из тени, но тень обожгла ее. Тут только мы и поняли, что береза была сухая.

Юноша пришел с вопросом о девственной природе: я люблю природу, сказал он, но не все ее любят и оттого девственная природа разрушается. А некоторые говорят: и пусть, мы закуем землю в асфальт.

- Мало ли глупостей говорят, - ответил я, - и пусть уничтожают девственную природу. Пока человек будет чувствовать в глубине самого себя как нечто «настоящее», как сокровенную реальность жизни «познай самого себя», до тех пор сохраняется девственная природа, потому что сама-то природа есть сам человек.

Узнал, что у меня сухой плеврит. Зам. председателя райсовета Полетаев Ник. Ник., вид простецкий, но узнав, что я покупаю и ремонтирую дачу, спросил: - Бы хотите на ней оленей разводить пятнистых? - Вроде этого, - ответил я. - Постараюсь вам помочь всеми силами.

И в одну минуту я получил 25 м3 леса, о которых хлопотал уже с месяц напрасно. Так нашелся метод моей дальнейшей работы: все делать самому, ничего через председателей.

Маруся рассказывала, сколько всего она вынесла на войне: и холод и голод, и страшную контузию, и раны. - И чувствую, сказала она, что еще и еще больше могла бы вынести, но одного не могу: обиды. И как сказала «обиды», глаза ее наполнились слезами. После того рассказывала, какой хороший человек ночной сторож дядя Вася. -Чем хорош? - Тоже обиды боится: не обидеть бы кого.

26 Мая. С утра доклад Вас. Ив.: завтра начнут делать рамы. Доронин будет готовить лес к дороге...

164

27 Мая. Болезнь ухудшается (заболел в среду). Доктор Фрида (порочное существо) утверждает, что сухой плеврит - это три дня. Люди же, у кого он был - три недели. Никогда не видал врача столь утонченного в цинизме, как Фрида - сам порок.

Встав поутру, напился кофею, и уже это самое последнее, если дошло до того: стал раскладывать пасьянс, а Жулька ушла на балкон. Глядела, глядела Жулька через балюстраду и, наверно, ей стало так же скучно, как мне. Она высунула голову ко мне в комнату, долго глядела и, поняв, что у меня еще хуже, чем там на балконе, вернулась на балкон. (Не забыть старинное намерение описать отношение собаки к человеку, как к богу.)

После вчерашней моей выходки (разнес Фриду при людях в пух и прах) начался за мною великолепный уход и сразу как будто полегчало.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное