Читаем Дневники. 1946-1947 полностью

Зин. Ник. в своем «добротолюбии» не обрела формы (и такова отчасти Православная церковь) и потому ее добрые дела случайны и малодейственны. Если бы даже клобук и мантия - совсем бы другое было. И потом это постоянное чтение книг на поповско-славянском языке! Так что в этой религии есть нечто влекущее в бесформенность. (Гоголь и о. Матвей.) Гуманизм - освободитель формы. А большевизм? Разве это движение тоже не было против форм? Вернее, не просто форм, а живых форм, т.е. новых форм вечности.

NB. Раскрыть намеченные темы.

В Переделкине получили толь. В доме отдыха заняли мою комнату. После неприятного разговора с директором устроился у него до 7-го августа, пока освободят комнату.

Вечером прошелся к даче, и мне стало хорошо. Прекрасная затея с этой дачей, и даже если самому мало придется пожить, приятно думать, что этим имуществом Лялю уже никак не будут беспокоить мои «наследники». Умное дело вышло с этой дачей.

4 Августа. Вьюн-паразит, обвивая и присасываясь к осинке, ольхе, не брезгует даже и крапивой, ему все растения хороши, были бы только податливы. А люди? Разве не вьется возле каждого из нас свой паразит? Разве не думаем мы почти о каждой человеческой парочке, что кто кого из них обовьет?

Пустил в ход проводку электричества: завтра будет готово. Сегодня пущу печников, называются кровельщик,

237

маляр, привезли тес, завтра на поиски колючей проволоки. Итак, за август надо все закончить, а на сентябрь привезти Л. и начать жизнь.

А Валек - это чистейший анархист русский.

Мой сосед - «обиженный герой» - не позволил мне поставить столб для провода электричества на своей земле. - Да вам же это выгодно: вам близко будет взять ток. - Пусть выгодно, а не хочу жить в столбах.

5 Августа. Всю ночь шел окладной дождь и утром (сейчас) продолжается. Говорил с агрономом о том, что из-за сухого лета лист рано будет желтеть. Изгородь он советует сделать из липы - одну на три метра и между ними махровый шиповник, на метр три черенка. Нанял печников, три печи и низ сложить 2500 р. к 20 августа. Купил цемент V2 тонны 500 р. Доски на двери 10 шт. по 50 р. = 500 р. Необходимо подготовить 4 см тес на потолок. Сегодня закончат проводку электричества. Искать в дом сторожа-жильца. Дача будет во всех отношениях идеальная (имея в виду близость Москвы).

Валентин рассказывал, что он с этой «компанией» (религиозных искателей) был противоположных убеждений. Но теперь это мало имеет значения: корень этой породы один и тот же.

Меня вчера окружили в парке женщины и, узнав во мне Пришвина, начали объясняться в любви. - У вас, наверно, было счастливое детство? - спросила одна. - Без обиды не обошлось, -ответил я, - но счастье мне было не в детстве, а в том, что я обиду свою обошел. Мы все обижены и должны зализать свою рану, зализал, заживил - и счастлив.

- Это большое счастье, - сказали мне дамы, - встретиться с любимым писателем.

- Вы преувеличиваете, - ответил я совершенно искренно.

233

Это спокойствие и кажущееся равнодушие к признанию похоже на то чувство, когда весной на току убьешь глухаря: сколько мучился! а когда достиг, и глухарь валится с дерева считая сучки, то как будто ничего не случилось, вся душа как стоячая вода. Но таково удовлетворение во всем: довольная душа не течет.

6 Августа. После суточного дождя какой перерыв и сегодня опять дождь.

Вчера печники приступили к работе. Дело закипело. Если буду сам следить, к сентябрю вчерне дом будет кончен. И говорят, что каждая затраченная единица вернется с нулем. Находится женщина с двумя детьми на сторожку.

Отделана вновь 1-я глава «Падуна», так пойдет дальше. Ich will, ich soil, ich muss - как это по-русски? Хочу, должен себе, должен кому-то. Хочу и желаю: хочу - это ближе к могу, а желаю - подальше... Желание у человека похоже на родник у воды, на исток. Больше и больше накопляясь, желание действует как хотение: хочу, но это еще не значит могу. Вода, скопляясь, набирает силу, так и желание скопляясь, усиливаясь, принимает на себя долг. Ich will und soil. Долг -это рабочее состояние наших желаний. Но что же значит по-русски ich muss? Это значит долг без личного участия: слушаю! Итак, желание, исток души у человека,, встречает в самом начале зависимость первую, как необходимость (не рабочее движение, а рабское послушание). «Слушаюсь!» (ich muss): это у воды есть слияние капель, у человека рабство. И так в стихии совершается целесообразная работа, как действие неведомой воли (Бог). В человечестве же при встрече с необходимостью (обида) является долг, как личное сознание необходимости. В этом долге перед собой (долг: обойти необходимость) человек познает другого человека и соединяется с ним. Но в то время, как души одних людей соединились в единство долга общественного (новое ich muss, новое послушание), в это время рождается новая душа с ее привычным желанием и, еще не определившись в себе, встречает уже готовое новое 239

Перейти на страницу:

Все книги серии Дневники

Дневники: 1925–1930
Дневники: 1925–1930

Годы, которые охватывает третий том дневников, – самый плодотворный период жизни Вирджинии Вулф. Именно в это время она создает один из своих шедевров, «На маяк», и первый набросок романа «Волны», а также публикует «Миссис Дэллоуэй», «Орландо» и знаменитое эссе «Своя комната».Как автор дневников Вирджиния раскрывает все аспекты своей жизни, от бытовых и социальных мелочей до более сложной темы ее любви к Вите Сэквилл-Уэст или, в конце тома, любви Этель Смит к ней. Она делится и другими интимными размышлениями: о браке и деторождении, о смерти, о выборе одежды, о тайнах своего разума. Время от времени Вирджиния обращается к хронике, описывая, например, Всеобщую забастовку, а также делает зарисовки портретов Томаса Харди, Джорджа Мура, У.Б. Йейтса и Эдит Ситуэлл.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Дневники: 1920–1924
Дневники: 1920–1924

Годы, которые охватывает второй том дневников, были решающим периодом в становлении Вирджинии Вулф как писательницы. В романе «Комната Джейкоба» она еще больше углубилась в свой новый подход к написанию прозы, что в итоге позволило ей создать один из шедевров литературы – «Миссис Дэллоуэй». Параллельно Вирджиния писала серию критических эссе для сборника «Обыкновенный читатель». Кроме того, в 1920–1924 гг. она опубликовала более сотни статей и рецензий.Вирджиния рассказывает о том, каких усилий требует от нее писательство («оно требует напряжения каждого нерва»); размышляет о чувствительности к критике («мне лучше перестать обращать внимание… это порождает дискомфорт»); признается в сильном чувстве соперничества с Кэтрин Мэнсфилд («чем больше ее хвалят, тем больше я убеждаюсь, что она плоха»). После чаепитий Вирджиния записывает слова гостей: Т.С. Элиота, Бертрана Рассела, Литтона Стрэйчи – и описывает свои впечатления от новой подруги Виты Сэквилл-Уэст.Впервые на русском языке.

Вирджиния Вулф

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное