Дневники

Сельвинский пробовал заговаривать о знаменитом совещании в Кремле, но я сказал ему, что так как я занят «Искусством перевода» и подготовкой Собрания сочинений и, кроме того, нездоров, я запрещаю своим домашним разговаривать со мной на эту тему, сообщать мне какие бы то ни было сведения по этому поводу и не видел за все это время ни одной газеты; он, конечно, не поверил мне, но на самом деле это так. Я запутался с «Искусством перевода» — стараюсь преодолеть эту путаницу, мудрю, комбинирую отдельные куски — и покуда не склею их крепкими связками, не могу думать ни о чем другом. — Получил книгу В. Н. Орлова «Пути и судьбы». Интересная, отлично написанная, умная — но холодная, без темперамента. Очень сенсационная «История одной любви» — и боже, до чего ядовита, «тлетворна», как говорили в старину. И вот из такой-то гнили выходили гениальные стихи. Гниль — жена, бездарная артистка, вульгарно путающаяся с Белым, Чулковым, Кузьминым-Караевым, Гидони, и муж — я видел его с Оленькой Судейкиной, с Полинькой Сасс (из Одессы) в игорном доме на Невском — напруженная жила на виске, сексуальные глаза, —

1963 Возьми еще колечко,

Оденешь рученьку свою И смуглое свое сердечко В серебряную чешую.

И думаешь: если бы отношения с женой у него были нормальные, не было бы лучших блоковских стихов!

18 марта. Невероятный мороз: 23 градуса. И ветер. Днем на солнце теплее. Но по утрам и ночью — ужасная стужа. Паустовский рассказывал о житье-бытье Рыльского. Позвонишь к нему на квартиру — отзывается свора собак — в квартире их множество. Хозяин отгоняет их и предостерегает гостя: сюда не садитесь: грязно. А этот стул развалился и т. д. В комнатах беспорядок, сумбур. Куча родственников и какие-то приживальщики. Внизу под Рыльским живет Павло Тычина. Он не выносит громких звуков, страдает от каждого стука. Чтобы обезопасить себя от шума, идущего с верхнего этажа, он на свой счет «подковал» всю мебель Рыльского резиной. Но Рыльский, подвыпив, предлагает гостям и домочадцам:

Давайте дразнить Тычину.

Гости начинают горланить «Дубинушку»:

Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, Изобрел за Тычиной Тычину.

Это выводит Тычину из себя. Он прибегает с проклятиями… и остается, и сам принимает участие в хоре.

20 марта, вечер. Сейчас ушел от меня Паустовский. Он выступал перед студентами электро-(какого-то) института. В конце они поднесли ему букет… для Эренбурга. «А я, — говорит Константин Георгиевич, — как раз к нему и ехал. Он очень плох. Сидит в кресле, не вставая. Целые дни звонит телефон, где ему без конца выражают сочувствие. Он сидит оцепенело, и жена его… страшно взглянуть на нее». Мне, конечно, понятно, что Эренбургу надо уехать куда-ниб. от себя самого, куда-нб. на природу. Сегодня Вс. Иванов и Каверин были у Федина:

Ты же председатель Союза. Сделай же что-нибудь для облегчения судьбы Эренбурга.

Паустовский рассказал, что в Казани в архиве нашелся его роман «Дым отечества», который когда-то отверг Симонов, стоявший во главе «Нового Мира». В «Новом Мире» рукопись пропала. О его гибели Паустовский сообщил в одной из своих книг. Книгу

прочитал некий казанский житель и сообщил Паустовскому, что роман его нашелся.

21 марта. День Марии Борисовны. Мороз ужасный, невообразимый. Окна замерзли снизу до самого верху. Каждый день происходит то же: к часу дня мартовское солнце припекает их. Узоры на стеклах исчезают, но к 5 час. вечера возникают снова. Получил от Марии Игнатьевны дивное письмо: я потребовал, чтобы она прекратила перевод моих «Современников», потребовал грубо — телеграммой и письмом. И вот она на мою грубость ответила нежным письмом.

Паустовский вчера рассказывал о героическом поведении Елизара Мальцева. Этот, как сказал он, «малютка» среди всей свистопляски вел себя достойно и гордо, и когда один из присутствующих крикнул:

Да мы вас на кол посадим!

«Малютка» сказал:

Кто это там кричит? Встаньте!

И негодяй встал.

Вы член Союза Писателей? — спросил Мальцев.

Нет!

Так как же вы сюда попали? Уходите сейчас. И приходите ко мне завтра объяснить, почему вы бесчинствуете и кто привел вас сюда (банда софроновцев протащила в Союз своих подручных).

В 6 часов пришла Агата Андр. Охотина-Белопольская, с которой я познакомился в 1906 году. Сибирячка-студентка, она в Лута- хенде прыгала со мной через костры. Мне приятно было ее посещение: сегодня день Марии Борисовны, а она очень любила Марию Борисовну. У нее было шестеро детей и есть шестеро внуков. И очень счастлива.