Дневники

Месяц с возвращения из Чимгана, — и опять вдали перед нами эти горы. Мы на Чирчике, ловим в отстойнике рыбу. Нам помогают солдаты времен первой войны, сорока и чуть ли не пятидесяти лет. Наловили, руками, пуда два рыбы, сидели на камнях, беседовали. У моста идут обыски, — проверяют документы, ловят дезертиров и спекулянтов. У какого-то охотника — просрочено удостоверение — отняли ружье и патронташ: «Если не придет, у нас будет хорошее ружье». Батальон питается рыбой, за месяц три рыболова, красноармейца, поймали 60 тысяч рыб. Командир батальона рассказывал о малярии, мучающей всех, в том числе и его с женой: «Я встаю, жена сваливается». Пили водку — три полбутылки — и бросили бутылки в воду, а затем разбивали их как цели. Один из солдат оказался техником-строителем и видел меня на Макеевском заводе. Он же строил дом для Авдеенко^{279} «безвкусный, ярмарочный человек». Красноармейцы одеты в тряпье и в матерчатые шлепанцы. Комиссар рассказывал, что облавами, — нашу машину остановили ночью на шоссе, — в городе арестовано 3 тысячи бандитов, воров и дезертиров. Дезертиры уходят в горы. Везде стоят заслоны. — В горах нашли недавно, самолетом, не занесенное на карту селение. — Уж не дезертиры ли? — Такая возможность не исключена. Арестовали золотоискателя — заводят стада, живут — сами одеты в шкуры. У одного нашли 15 кг золота. — «Как правило, все они поломаны, один кривой». — И он же сказал, что от падения Сталинграда зависит позиция Японии и Турции, которые выжидают, чтобы вцепиться. Должно быть, слова Гитлера, переданные по радио, как говорил Гусев, — о том, что после нефти: «нам остальное не нужно, пусть берет, кто хочет» — относятся к Турции и Японии.

Армия тоже несет свои неудобства. Мельком слышал, как страдают красноармейцы от переутомления: «Идем на пост в Госзнак, а нас задерживают в связи с облавами — нет дороги. Может выйти перестрелка или мы опоздаем на караул» — «с пищей, если бы не рыба, было бы плохо». — Комиссар заботится, чтоб, в Киргизии, у Пржевальска, доставили скот и сало «для комсостава». Он нас угощал этим салом. Стоимость 18 рубл. кило. Баран там стоит 130 руб., а здесь, на благ[отворительном] базаре, барана разыгрывали — сколько разговоров было! Продали за 2 тысячи пятьсот рублей. Впрочем, что же по сравнению с тем — на Чарчинском базаре стоит 3 тыс. руб.

21. [IX]. Понедельник.

Вчера все были счастливы: с четырех часов, как мы приехали, жарили и ели рыбу. Это похоже на еду эскимосов. По аппетиту видно, как все изголодались!

Вечером уехал Миша Левин^{280} в Москву, с наказом — добыть охотничье ружье. Марфа Пешкова получила письмо от Светланы^{281}, где говорится, что Москву бомбят, должно быть, в последние дни. Хлопоты о саксауле, о машине. Написал письмо Чагину о романе. Умолчание поразительно — словно я написал преступление.

22. [IX]. Вторник.

Погоня за машиной для саксаула.

Написать бы рассказ «Слава» — за писателем 50 лет, никто не заметил. Он упросил комиссара взять его с собой — увидать природу. Ну а дальше — ловля рыбы и как эту рыбу съели. Утро на другой день. Бледное голубое небо, пыльный Ташкент и все это переходит в серый цвет забора, залитого боковыми лучами солнца. Писатель понимает, что иначе и быть не может, тем не менее тоскует, и ему хочется на природу, и жаль, что пропало два десятка патронов. «Так вот это жизнь? Эту — я славу искал?» — думает он и понимает, что думы эти претенциозны и на фоне событий войны, даже глупы, но он не может от них отделаться.

— Дрались, как львы, а ссорились, как б…

— Такая слепящая жара, что тень от телеграфных проводов кажется способна дать прохладу.

Пришел Спешнев из кино.

Снимали эффектную картину, которую они загодя сравнивали с «Членом Правительства», или чем-то в этом роде, был подготовлен сценарием «Секретарь обкома». Содержание: человек рвется на фронт. Его не пускают. Назначает ЦК его в область: «Покажи себя на работе, мы там и шлем». Он совершает чудеса храбрости и ловкости и едет на фронт.

Сейчас Большаков этот сценарий запретил. Мотивы: надо показывать не руководящую верхушку, а народ, стремящийся победить.

Ну что же, — это политика. И это — агитация.

Так вот, на основании этого, просьба — чтобы не было ЦК, а был народ.

— И притом быстро!

Так как я знаю, что все равно на них не угодишь, и поэтому, слава богу, если дадут аванс, я сказал:

— Хорошо. В пятницу — либретто, т. е.

— Но зачем в пятницу. Можно в субботу.

— Хорошо, в субботу.

Я попил чаю. Принял лекарство и пошел в комитет по заготовкам хлопотать о голодных драматургах.

Второй день пробное затемнение. Уже идут слухи, что Ашхабад и Красноводск бомбили, а из Ташкента эвакуируют заводы.

Конечно, все это вздор. Но, боже мой, неужели же куда-нибудь придется ехать?

Передовая «Правды», перепечатанная в местной газете, сравнивает важность обороны Сталинграда с обороной Ленинграда и Москвы. А в конце страницы — заметка «Бой под Сталинградом», где говорится о превосходящих силах противника и о том, что «положение крайне напряженное».