Дневники

Прошлой ночью изучал толпы, собравшиеся на станциях «Чансери-лейн», «Оксфорд-серкус» и «Бейкер-стрит». Не сплошь евреи, но, думаю, более высокая пропорция евреев, чем обычно видишь в толпе такого размера. Проблема с евреями в том, что они не только бросаются в глаза, но еще и изо всех сил этому способствуют. Испуганная еврейка, прямо-таки карикатура на жидовку, пролагала себе путь к выходу из поезда на «Оксфорд-серкус», колотя всех, кто стоял у нее на дороге. Это напомнило мне былые времена в парижском метро.

С удивлением обнаружил, что Д., несомненно левых взглядов, склонен разделять нынешние настроения против евреев. Он говорит, что евреи в деловых кругах становятся прогитлеровскими или готовятся к этому. Звучит почти невероятно, однако, по словам Д., они всегда будут восхищаться тем, кто их пинает. Лично я чувствую, что любой еврей, т. е. европейский еврей, предпочел бы социальную систему гитлеровского типа нашей, если бы не случилось так, что он преследует их. То же самое относится почти к любому жителю Центральной Европы, т. е. беженцам. Они используют Англию как убежище, но не могут не ощущать к ней глубочайшего презрения. Это видно по их глазам, даже если они не высказываются откровенно. Суть в том, что островное мировоззрение и континентальное совершенно несовместимы.

Согласно Ф.{405}, совершенная правда, что иностранцы во время налетов пугаются больше, чем англичане. Это не их война, и потому у них нет никакой опоры. Думаю, этим можно было бы объяснить и тот факт – я вполне уверен, что это факт, хотя о нем и нельзя упоминать, – что люди из рабочего класса напуганы больше, чем средний класс.

То же чувство отчаяния из-за надвигающихся событий во Франции, Африке, Сирии, Испании – предвидение того, что должно произойти, при полной беспомощности предотвратить это, и совершенная уверенность в том, что британское правительство не способно действовать так, чтобы нанести первый удар. Воздушные налеты в последние дни намного тише.

16.11.40

Никогда не думал, что так свыкнусь со звуками выстрелов, но так оно вышло.

23.11.40

Позавчера обедал с Г. П., издателем –{406}. Г. П. довольно пессимистичен по поводу войны. Думает, нет никакого ответа «новому порядку»{407}, т. е. это правительство не сможет дать никакого ответа, и людей здесь и в Америке можно легко подвести к тому, чтобы они его приняли. Я спросил, неужели люди не распознают ловушку в любых мирных предложениях на таких условиях. Г. П.: «Черт побери, я бы мог подать это так, что они сочли бы это величайшей победой за всю мировую историю. Я мог бы им это скормить». Это, разумеется, правда. Все зависит от того, в какой форме это преподносится народу. До тех пор пока наши собственные газеты не возьмутся за грязное дело, все останутся совершенно равнодушными к призывам из Европы. Но Г. П. вполне уверен, что –{408} и Ко работают на «распродажу». Похоже, что, хотя –{409} не подвергается цензуре, все газеты сейчас предупреждены о том, что не следует публиковать комментарии насчет государственной политики в отношении Испании. Несколько недель назад Дафф-Купер{410} созвал корреспондентов и заверил их «словом чести», что «в Испании дела идут вполне прекрасно». Максимум, что можно сказать: слово чести Даффа-Купера стоит больше, чем Хора.

Г. П. говорит, что, когда Франция рухнула, на заседании Кабинета обсуждалось, продолжать ли войну или же запросить мира. Голоса разделились 50 на 50 за исключением одного решающего, и он, по словам Г. П., принадлежал Чемберлену. Если это правда, интересно, станет ли это когда общеизвестно. Это был последний публичный акт бедного старого Чемберлена, можно было бы даже сказать, бедного старика.

Характерный звук военного времени, зимой: музыкальный перезвон дождевых капель по каске.

28.11.40

Вчера обедали с С.{411}, издателем «Франс»…. К моему удивлению, он был бодр и ни на что не жаловался. Я-то ожидал, что беженец из Франции будет все время ворчать насчет еды и т. д. Однако С. хорошо знает Англию и жил здесь раньше.

Он говорит, что и в оккупированной, и в неоккупированной Франции сопротивление сильнее, чем представляют себе здесь. Пресса обходит этот вопрос, без сомнения, из-за наших сохраняющихся отношений с Виши. Он говорит, что в пору французского коллапса ни один европеец не считал мыслимым, чтобы Англия продолжила борьбу, и в целом американцы тоже так не думали. Он, очевидно, несколько англофил и считает монархию большим преимуществом для Англии. По его словам, это всегда был основной фактор, препятствующий утверждению здесь фашизма. Он считает, что отречение Эдуарда VIII произошло из-за известных фашистских связей миссис С.{412}…. а на самом деле в целом антифашистское сообщество в Англии было за Эдуарда, но С., очевидно, повторяет то, что было в ходу на континенте.