Дневники Энди Уорхола

Когда мы туда приехали, там уже разбирали выставку, готовились к аукциону на следующий день. На девушке из галереи был один из свитеров Джоан. Продается все – письма адвокатов, подборка писем учителей, все, что она сохранила. Мне надо бы в самом деле продать на аукционе некоторые из моих коробок с капсулами времени [см. «Введение»], и хорошо бы это сделать в галерее. Правда, мне нужно попытаться сделать каждую коробку немного поинтереснее. Я бы добавил туда одно из платьев или старую рубашку, или нижнее белье – в каждую что-нибудь особенно клевое. Негры, которые работали в этой галерее, жутко плохо отнеслись к нам, они закричали, чтобы мы не трогали вещи, так что мы оттуда ушли. А Белла Абцуг проиграла Биллу Грину. Нам нужно было ехать к Дениз Буше[470], она устраивала вечеринку в честь председателя Музея Гуггенхайма, своего двоюродного брата Питера Лоусона-Джонстона, а он ведь из Гуггенхаймов[471] (коктейли 20 долларов). Там был Билл Копли, пьяный и забавный. Когда он ставил одну пьесу, несколько месяцев назад, то нанял шлюху, чтобы она в ней играла саму себя, но потом, после завершения спектаклей, он оставил ее на содержании, за 200 долларов в неделю, и она поселилась в его доме на 89-й улице. И сейчас взяла бразды правления в свои руки. Он когда-то говорил мне, что с самого начала сделал свой дом таким, чтобы ни одна женщина ни за что не захотела там постоянно жить – он хотел устроиться у себя дома точь-в-точь как в баре; ведь бывшей жене он оставил их старую квартиру на Сентрал Парк Вест. Но женщина, которую он нашел, как раз из тех, кому нравится жить в таком месте, как бар, – именно в баре проститутка чувствует себя как дома, и получается, что он выбрал женщину, какую надо. Вот только, по его словам, он уже несколько волнуется: что-то она у него прижилась. Всем стала заправлять, покупает ему смешные подарки и всякое такое. Сначала ему казалось, что это забавно, а вот теперь он не слишком в этом уверен. Я сказал ему, что хорошо бы записать на магнитофон, как они ругаются, и я готов приступить уже в ближайший уикенд – вот только съезжу в Даллас. При посторонних они, конечно, не ругаются, однако ради искусства он это сделает.

Заехал за Дианой Вриланд, и мы направились в «Даблз» (такси 2 доллара). Я разговаривал с Норманом Мейлером и его новой подругой, рыжеволосой школьной учительницей из Арканзаса. Я сидел за девятым столом с Дианой, Ли Радзивилл, Питером Тьюфо и с одной из близняшек «Тони»[472]. А Боб сидел рядом с Глорией Свенсон[473]! У нее настоящие седые волосы. Я сказал ей: «Вы такая красивая». Она мне: «Скажите это еще раз». Я опять: «Вы такая красивая». А миссис Вриланд поссорилась с Питером Тьюфо. Потом она раскричалась на меня, даже ударила, и это было по-настоящему больно! Она точно так же поступает с Фредом. Она кричала мне: «Нечего тебе вообще ОТКРЫВАТЬ СВОЙ РОТ!» Я уже не знал, что делать. Излупит же до полусмерти… Она сказала, что терпеть не может стариков, включая и себя саму.

Пятница, 17 февраля 1978 года

Лайза пришла в офис, чтобы я сделал ее портрет. Она немного волновалась поначалу, а потом к ней еще подошел Крис Макос и показал ей фотографию собственного члена, которую сделал я, и Лайза из-за этого еще больше разволновалась, однако у нее был правильный макияж, и все фотографии получились хорошо. Зашел Джон Леннон, и это было чудесно. Он несколько похудел. Руперт сейчас работает с ним над каким-то художественным проектом. Джон был очень мил. Он на днях отказался дать Кэтрин свой автограф, когда мы были в ресторане, но недавно в газете была фотография Пола Маккартни, и когда она снова попросила его дать автограф, он подрисовал Полу усы и расписался. Тем временем пришли два молодых человека, которых Кэтрин пригласила на ланч (она познакомилась с ними в мужском туалете в «Студии 54») – эти два брата из Вашингтона организовали рок-группу под названием Star, они живут в доме Боба Фейдена из «Ариста Рекордс». Они перешептывались: «Вот это да! Лайза Миннелли, Джон Леннон – и она еще называет это работой?» Потом появился Виктор, он принялся орать на какую-то девицу, называя ее «дешевкой», «шлюхой» и… – ох, я думаю об одном: когда-нибудь он разозлится на меня, и вот тогда будет полная жуть.

Понедельник, 20 февраля 1978 года