Дневники Энди Уорхола

Ходил на ужин с Вилфредо, Леном и Борегардом в «Барокко» (165 долларов), а потом мы прошли от Черч-стрит до нового заведения, которое сегодня называется «Сэтедей», а на неделе как-то по-другому. Мы туда пришли, и там одни красавцы-манекенщики, причем даже не голубые, но разодетые по полной программе, со всеми нужными аксессуарами, с какой надо бижутерией, в порванных в нужных местах футболках, прямо как на фотографиях Вебера, все выглядят будто со страниц какого-нибудь журнала мод. И возраст соответствующий – лет двадцать восемь или тридцать. Они поставили свои мотоциклы прямо перед этим клубом. Красавицы тоже тут. Столько людей собралось, что часть публики вышла на тротуар, это было так эффектно. Я мог бы остаться там подольше, но мы уехали в половине третьего (коктейли 40 долларов).

Воскресенье, 17 августа 1986 года

Мой племянник приехал в Нью-Йорк, он закончил Питтсбургский университет и хочет работать у нас, устанавливать компьютеры в нашем офисе и в редакции Interview. Его зовут Дональд. У него есть друг, который будет консультировать нас по «железу», а Дональд занимается софтом. Я сказал ему, что мне сначала нужно поговорить с Гейл, позвонить ей туда, куда она сейчас уехала, за город. Он, наверное, будет хорошо делать свое дело. И ему, наверное, понравится одна из этих девушек, которые работают в Interview. Он завидная партия – симпатичный умный парень. Если он начнет у нас работать, ему придется изменить свою фамилию на «Уорхол» – я не в силах буду терпеть, чтобы в офисе маячил какой-то «Вархола». Да, Борегард мне рассказал, что «Дитейлз» сейчас печатает колонку про настоящие имена разных людей. Например, Энни Фландерс[1487] на самом деле что-то вроде Шварц. И ей эта перемена реально пошла на пользу. А настоящее имя самого Борегарда – Билли Стретч.

Ходил на голливудскую выставку в музей «Купер-Хьюитт»[1488], там было невероятно много народа и все разглядывали вещи кинозвезд. Не могу поверить, что у нас нигде нет музея кино. В этом музее были какие-то вещи Марлона [Брандо], но табличка куда-то делась, и я не понял, откуда они их взяли.

Понедельник, 18 августа 1986 года

День начался со звонка Жан-Мишеля от Джози, манекенщицы Кельвина Кляйна, она из Южной Африки. У него сейчас больше нет своего галерейщика. Он ушел от Мэри Бун, и они оба рады этому. Он хочет пойти под крыло к Лео, но я не думаю, чтобы Лео хоть кого-то принял сейчас к себе. Жан-Мишель, правда, хочет устроить у него всего одну выставку, хотя знает, что Лео ничего не продаст.

Вторник, 19 августа 1986 года

Я договорился, чтобы Вилфредо пригласили на ужин в честь Тамы Яновиц, куда все так хотели попасть, но в результате он сказал, что пойдет повидаться с этим музыкантом, который играет на арфе в зале «Радио-сити». Я не мог поверить своим ушам. Он сказал, что зайдет после ужина.

За мной зашел Сэм. Я работал над картиной «Парик». Вскочили в такси и поехали на 73-ю улицу и Первую авеню, в ресторан «Петалума», на ужин, который Алан Риш устроил в честь Тамы, и там была прекрасная атмосфера. Алан Риш наконец-то смог организовать по-настоящему хороший прием. Пол Моррисси вел себя странно: он ведь знает, что я возненавидел Дэвида Вайсмана после «Чао! Манхэттен», и вот он подвел его и сказал, обращаясь ко мне: «Энди, пожалуйста, познакомься – это Дэвид Вайсман», и я просто… я просто не смог подыграть ему. Я не смог забыть прошлое, просто посмотрел в сторону, не стал с ним мириться. Вайсман сейчас продюсер фильма «Чертополох», в нем главную роль будет играть Джек Николсон. Ко мне подошел Пол Шэффер, он сказал, почему бы нам не поработать вместе над специальной телепрограммой, мы бы могли ее продюсировать. Я сказал ему, что он мог бы стать новым Эдом Салливаном, и ему это понравилось. Вечеринка началась, когда появилась Дайэнн Брил с этой своей грудью, а также с крупным мужчиной, который выглядел как улучшенная версия ее бывшего любовника, Рудольфа; девица Сэвитт, в свою очередь, привела с собой менее привлекательную версию Рудольфа. Тут были лучшие из тех, кого можно встретить на приемах и вечеринках. Я разговаривал с Патриком Макмалленом, и он сказал, что сейчас по-настоящему взялся за женщин.