Дневники Энди Уорхола

День благодарения. Позвонил телефон, это был Вилфредо, он сказал, что не сможет пойти с нами раздавать еду беднякам, а поедет домой в Нью-Джерси. Потом позвонила Пейдж, сказала, что заедет за мной через десять минут, но все они – Пейдж, Тама и Стивен Спрауз – появились у меня только через полчаса.

Тем временем мне позвонил Виктор, и я пригласил его пойти с нами – раздавать еду бедным. Вот только не понимаю, он, что ли, принимает наркотики или теперь всегда находится в этом своем параноидальном состоянии. В общем, мы поехали в Церковь упокоения во Христе на Пятой авеню и 90-й улице, и оказалось, что красавец-священник перевелся в собор святого Фомы, в эту большую роскошную церковь. Туда пришло, кажется, слишком много волонтеров, на каждого едока по добровольцу. То есть у каждого персональный официант. Тогда мы пошли наверх, там была здоровенная ирландская тетка, на вид крутая лесбиянка, она давала задания помощникам и спросила нас: «Вы что, поесть пришли?» Виктор так обиделся, что принялся оскорблять людей, стоявших в очереди за едой: «Давайте живо ешьте и проваливайте отсюда на хрен, чтобы мы за вами тут все убрали». И это в церкви! Наконец я сказал ему: «Виктор, мы же здесь потому, что мы хотим здесь быть». Было много фотографов, я не понял, из газет или как. Тут вдруг эта, крутая, говорит мне: «Ты будешь отвечать за безопасность, чтобы везде был порядок». Я ей сказал: «Но я же не могу…». А она: «Придется. Как-нибудь». А я ей: «Не буду». В общем, я ее проигнорировал, и мы раздавали еду, и это такая большая церковь, там была еще еда на вынос и я каждому давал с собой побольше. Если у нас в самом деле столько голодных, значит, что-то дейстивительно неправильно устроено в обществе. Правда, многие, похоже, пришли за едой только потому, что не хотели проводить этот день в одиночестве. Может, они и живут где-то тут, на Пятой авеню, – сходу и не отличишь.

А под конец все превратилось в фарс: пришли члены муниципального совета, принялись размахивать руками, чтобы показать, как их это все волнует, на всякий случай – вдруг кто-нибудь их сфотографирует.

Мы оттуда уехали, и Виктор завез меня домой, сказал, что ненавидит и Стивена, и Пейдж, и Таму, потому что они все лицемеры, и все это полный вздор, а потом он еще мне позвонил, чтобы сказать, что он знает наверняка, что я записываю все его слова на магнитофон, и поэтому он обращался к «людям на другом конце провода, тем, кто слушает магнитофонную запись», и я так и не понял, он все-таки наркотики принимает или это у него такие галлюцинации. С ним что-то не то.

Я посмотрел на MTV наш видеоклип «И снова – привет!» (Hello Again), который мы сделали для группы The Cars. Его снова стали крутить, и он по-прежнему смотрится очень хорошо. Не могу поверить, что это мы сами сделали, собственными силами. И не понимаю, почему после этого видеоклипа никто не обратился к нам с новыми заказами. Да, я еще купил кое-какие журналы. Много журналов (25 долларов). Я выгуливал своих собак, потом позвонила Пейдж, но я уже слишком уютно устроился, чтобы куда-то ехать на ужин. Потом позвонил Жан-Мишель, он жутко зол на Пейдж, и вот за что: он наконец узнал, что это она пригласила его отца сфотографироваться в образе каннибала для фоторазворота в книге Тамы «Каннибал на Манхэттене» – он только что прочитал про это на «Шестой полосе». Он сказал: «Зачем она это сделала? Она что, моего отца хочет захомутать?» Еще он сказал, что сейчас его отец взялся писать книгу, и потом добавил [смеется]: «Да он даже не наркоман – ну как такой может написать книгу? Про что?» Я в первый раз услышал, как Жан-Мишель сказал что-то смешное. Интересно, это у него такое чувство юмора? Он не поехал в Германию на свою большую выставку.

Пятница, 28 ноября 1986 года