Дневники Энди Уорхола

За мной зашел Тони, и мы отправились к мануальному терапевту, к которому меня направила «Пруденшл Иншурэнс». Это компания коллективного медицинского страхования для всех работников нашего офиса. Приемная терапевта находилась в старом отеле на Западной 72-й улице, на втором этаже (такси 4 доллара). Этот терапевт не верит в витамины, он вообще ни во что не верит. У него на стене развешаны какие-то дипломы в пятнадцати рамках, но я не понимаю, что это вообще за дипломы такие? Я соврал насчет своего возраста, указал в этой страховой бумажке, что родился [смеется] в 1949 году. А Стюарт сказал мне, уже, правда, потом, что это преступление федерального уровня. Смотрел шоу «Леттермэн», и, о боже, как же мне не нравится, когда он высовывает язык между зубами и пытается выглядеть покрасивее для телекамеры. Можно подумать, он повторяет то, что делает дома, когда смотрится в зеркало.

Среда, 10 декабря 1986 года

Я решил, что нужно будет утром снимать Татум для ее портрета, который мне заказали, поэтому приволок домой все причиндалы от фотоаппарата и вообще все, что для этого нужно, но когда я позвонил ей утром, ей, видишь ли, слишком трудно было назначить мне встречу, и она сказала, что почему бы нам не встретиться уже после Аспена. Мне кажется, что все семейство О’Нил по-настоящему глупое, это у них просто глава семьи случайно прославился в одном фильме. Вот, к примеру, эта девчонка думает, что она такая умная и эрудированная. Ну, пока она была еще маленькой, она в самом деле опережала многих, а вот потом… Во второй половине дня в офис приходил один человек, он заказал мне портрет, и он из тех, кто с важностью курит сигару, говорит только о себе и имеет цветущий вид, будто только что вышел из спортзала. Ему лет пятьдесят пять. Майк Тодд, наверное, выглядел именно так.

Как-то на днях Виктор разговаривал таким голосом, будто ужасно болен, и я уже было решил, что его настигла все та же нынешняя заколдованная болезнь, но вчера голос у него был нормальный, он будто полностью излечился от всего. По-моему, Эльза Перетти закидывает на его счет кучу денег. И он понимает, что нельзя выходить за границы. По-моему, ему до смерти надоело жить в этой глуши, в Ист-Хэмптоне. А у него там целый дом за полторы тысячи долларов в месяц. Виктора содержат в том стиле, к которому он привык. Самые разные люди со всех сторон без конца говорят мне о том, как им нравится наше телешоу.

У Стивена Гринберга была машина, и мы поехали на балет «Щелкунчик». Я послал цветы Хизер, Джоку и Ульрику… ну то есть это сделала Пейдж, но от моего имени. Малыши в зрительном зале все были из очень богатых семей, все они в какой нужно одежде, с какими нужно прическами, и даже ели какие нужно [смеется] шоколадки. Они все выглядели так, как одевала бы своих детей Сэнди Брэнт. Джок и Хизер были солистами. У Хизер усталый вид, но она удивительно хорошая балерина. Представление было замечательным. Правда, балет на самом деле хорош только тогда, когда его танцуют пятнадцатилетние, у них эта особенная внешность – они худощавые и заостренные, как булавки.

Четверг, 11 декабря 1986 года

Тони за мной не пришел. Хотелось бы понять, как он принимает эти решения – когда приходить, а когда не приходить. Я побродил по улицам, это была приятная энергичная прогулка. Зашел в «Б. Альтман», и там было полным-полно людей. В кои-то веки все выглядело так, будто у них в самом деле бизнес идет на полную катушку, и мне столько продавцов хотели помочь что-нибудь купить, что пришлось поскорее оттуда уйти.