Дневники Энди Уорхола

Звонила Сьюзи Франкфурт. Она последнее время встречается с Сэмом Грином[370], и я сказал ей: «Как ты думаешь, Сэм Грин не рассказывает другим про тебя?» Она сказала: «Нет, что ты, Сэм меня любит». Я сказал: «То есть это не он, по-твоему, носится по городу, повторяя каждому встречному и поперечному все, что ты говоришь?» Она сказала: «Но ведь о тебе же он никому ничего не рассказывает». И я ответил ей: «Верно, но это как раз потому, что я никогда ничего не рассказываю ему о себе».

Подвез домой Кэтрин и Питера Марино. Они подружились в Монтоке. Не могу понять, что за человек этот Питер: у него, может, не все дома. Я сказал ему, насколько он обязан именно нам – всей своей жизнью, карьерой архитектора: ведь это мы заказали ему его первый проект, так что он благодаря нам вырос из коротких штанишек и мы дали ему длинные брюки, а он сказал, что теперь-то он носит костюмы от Армани, а достались они ему вовсе не от нас. Странный какой-то (такси 4 доллара).

Переоделся у себя дома. Поел немного собачьих консервов Арчи и потом пошел пешком до дома 730 на Парк-авеню, на ужин к одному швейцарцу, который недавно приехал в Нью-Йорк: он сказал мне, что просто умирает от желания познакомиться со мной. После этого ужина я отправился на 66-ю улицу, чтобы дождаться Кевина Гудспида, с которым я познакомился в «Студии 54». Он крупный парень, похож на Родни Ла Рода, к которому я был так привязан в шестидесятые годы[371]. Поначалу я думал, что он мог бы стать для меня хорошим телохранителем, но позже, в этот же вечер, кто-то наступил на его фотоаппарат и избил его.

Взял такси, чтобы доехать на вечеринку в честь Мохаммеда Али в «Американа инн» (2, 50 доллара). Это была одна из тех вечеринок, когда ты все ждешь, что что-то произойдет, но ничего не происходит. Сам Али так и не появился – как сказали, он серьезно пострадал во время боя. Зато случилось нечто замечательное: я познакомился с чернокожей дамой, она – боксерша. Пригласила меня посмотреть, как она боксирует.

Потом Ричард Вайсман захотел пойти потанцевать, и мы отправились в «Студию 54». Дошли туда пешком. Стиви Рубелл безумно влюблен в меня. И Виктор тоже был там, он приревновал меня к моему спутнику – Кевину. На Викторе были «брюки панка», и у них нормальная ширинка с застежкой «молнией», все, как полагается, но в нижней части «молнии» дыра, чтобы его член мог высовываться наружу, причем поначалу это вовсе незаметно. Еще на нем был расшитый блестками шелковый шейный платок-бандана от Хальстона – такой же, какой он подарил мне. Потом мы с Кевином отправились в район, где он живет, по Третьей авеню и до 30-х улиц, зашли в «Сардж», это ночное кафе, и после того, как мы выпили кофе, я ушел, оставив его там с какими-то людьми, которых он знал. Считается, что это лучшая кофейня (завтрак 10 долларов). Когда я вышел на улицу, к обочине подъехал какой-то парень в «мерседесе» и сказал мне, что раньше жил в моем квартале на 66-й улице. Я попросил его описать эту улицу, и он в самом деле знал на ней все, поэтому я сел к нему в машину и он подвез меня до дома. К тому времени было уже пять утра.

Пятница, 30 сентября 1977 года

Ночная жизнь совершенно изматывает меня, я даже не в силах доползти до подушки. И я все еще беспокоюсь, как бы меня не арестовали – за номера Interview в школе у Ненны. Вдруг в том номере на какой-нибудь фотографии кто-то был нагишом? Я даже боюсь просмотреть этот номер. Они арестуют только издателя. А я как раз и есть издатель, ведь Фред – он директор. О Господи! Даже не хочу об этом думать. Кем был Ларри Флинт, когда его арестовали? Издателем? Отчего бы им не арестовать директора – или же, например, – редактора? Боб вполне мог бы писать свою колонку OUT из тюрьмы. Для него это была бы новая среда, новое окружение, которое он бы исследовал. Да, к слову – о среде: Стив Аронзон прочитал первый вариант «ПОПизма», который сделала П. Х., и сказал, что все-таки отредактирует этот текст для нас, что его нужно подработать, однако он – восхитительный, потому что эту среду пока что никто еще не отразил.

В офис заходил Пол Дженкинс[372]. Этот художник, положив краску на холст, дает ей стечь вниз, и его работы вроде бы похожи на чьи-то еще, однако делает он это хорошо. По-моему, он был бы не прочь, чтобы я написал его портрет. Он встречается с этой богатой девицей из Дюпонов – с Джоэнн.

Суббота, 1 октября 1977 года

Поехал к остановке автобуса около Рокфеллер-центра, чтобы побывать на европейском футболе, посмотреть, как будет играть команда «Космос» (такси 3 доллара). В автобус загружались Нэн Кемпнер, Джерри Зипкин[373] и им подобные типажи. Люди из Белого дома, Том Бирд и Джоэль Макклири, садились в лимузин и пригласили меня поехать с ними. Лимузин был потому, что, как предполагалось, на матч поедет один из сыновей Картера, тот, который еще не женат, – но он так и не появился.