Дневники импрессионистов

Камилл Писсарро выставляется вот уже девять лет. Девять лет он показывает критике и публике сильные, убедительные вещи, но ни критика, ни публика не удостаивают их внимания… Дело в том, что ему чужды мелкие уловки его собратьев…

Среди этих разукрашенных картин полотна Камилла Писсарро кажутся удручающе нагими… Художник стремится к одному — к правде, к искренности; он стоит лицом к лицу с природой, задавшись целью передать горизонты в их суровой широте без каких-либо прикрас воображения; он не поэт, не философ, он просто натуралист, воспроизводящий небо и землю. Воображайте себе, что вам угодно, — он пишет то, что видит.

Здесь оригинальность глубоко человечна… Она заложена в самом темпераменте художника. Я никогда не видел картин, отличающихся столь же величественной широтой. В этих полотнах слышатся голоса земли, в них угадывается могучая жизнь деревьев… Такая реальность выше всякой мечты… Достаточно взглянуть на подобные полотна, чтобы понять, что в них живет человек, сильная и прямая натура, не способная лгать и превращающая искусство в чистую и вечную истину…

Камилл Писсарро — один из немногих подлинных художников эпохи… И его долины, его холмы полны героической простоты…

IV. Актуалисты, 24 мая

… Первым среди этих художников я назову Клода Моне… Он любит горизонты наших городов, любит наши дома — эти серо-белые пятна в ясном небе… Любит куда-то спешащих людей… Любит наших женщин, их зонтики, перчатки, тряпки… Он также первоклассный маринист. Но он по-своему трактует этот жанр, и в его маринах я нахожу все ту же глубокую любовь к современной реальности… В этом году Салон принял лишь одну его картину: «Пароход, выходящий за мол Гавра»… В этой картине меня поразили откровенность и даже грубость мазка. Вода в ней колючая, горизонт неласков, чувствуется, что мы — в открытом море… Он один из редких художников, умеющих писать воду без дурацкой прозрачности, без фальшивых переливов. Вода у него живая, глубокая и, главное, подлинная. Она плещет о лодки зеленоватыми волнами, испещренными белыми отсветами; она расстилается серо-зеленым болотом, вздрагивающим под порывами ветра; она удлиняет отраженные в ней мачты и ломает их контуры; у нее бледные и блеклые оттенки, расцвеченные резкими отблесками.

Другая картина Клода Моне, изображающая мол в Гавре и отвергнутая жюри, пожалуй, еще более характерна… Я видел у Клода Моне оригинальные полотна, в полном смысле слова плоть от плоти и кровь от крови художника. В прошлом году жюри отвергло одну его картину с фигурами женщин в светлых туалетах… Она производит подлинно изумительный эффект. Нужно очень любить свое время, чтобы решиться на такой смелый прием, как изображение ткани, перерезанной надвое тенью и солнцем… Его талант характеризуют легкость выполнения, гибкость ума, живое и быстрое восприятие любого сюжета. Меня не заботит дальнейшая его судьба. Стоит ему захотеть, и он подчинит себе толпу…

В том же зале… выставлена картина Фредерика Базиля «Семейный портрет», свидетельствующая о живой любви к правде… На полотне изображена очаровательная группа… Другая картина, о которой мне хотелось бы сказать, это полотно, названное Анри [sic!] Ренуаром «Лиза» и изображающее молодую женщину в белом платье под зонтиком. Эта «Лиза» представляется мне родной сестрой «Камиллы» Клода Моне. Она повернута к нам лицом и выходит из аллеи, покачивая гибким телом, расслабленным от полуденного зноя. Это одна из наших женщин, вернее, наших любовниц, написанная с большой правдивостью и удачно схваченным чувством современности…

Я пытаюсь заглянуть в будущее и спрашиваю себя, каким же будет тот грядущий мастер, который окажется достаточно широким и человечным для того, чтобы, поняв и подняв до уровня искусства нашу цивилизацию, изобразить ее с величием подлинного гения.

НАТУРАЛИЗМ В САЛОНЕ. «Le Voltaire», 18–22 июня 1880 г.

II. 19 июня

Как раз в последние годы мы имели случай видеть весьма интересный и поучительный пример. Я говорю о независимых выставках, устраивавшихся группой художников, которых прозвали «импрессионистами»…