Дневники импрессионистов

Тем временем начинается история с фальсификацией картин. Дюран-Рюэль объявляет подделкой одно полотно, приписываемое Добиньи. Жорж Пти, владелец его, заверяет Дюран-Рюэля, что он лично купил эту картину у Добиньи. Дюран-Рюэль берет свои слова назад. Но картина все-таки оказывается подделкой. Разражается скандал. Кое-кто пускает слух, что Дюран-Рюэль сам спровоцировал всю эту историю, а так как он отказался от своих слов, под сомнение ставится его профессиональная компетентность. Безусловно, этот удар наносят ему умышленно: он поддерживает импрессионистов, и его хотят добить. Но Дюран-Рюэль опережает своих противников и 5 ноября 1885 г. публикует в «L’Evénement» прекрасное письмо в свою защиту, причем выходит в нем за рамки всей этой скандальной истории. Он с вполне оправданной гордостью утверждает, что помог приобрести известность Милле, Делакруа, Коро, Руссо, Курбе; что он всегда умел оценить художника с первых же его шагов, когда того еще не замечали и не желали признавать его талант. Он верит в дарование Дега, Пюви де Шаванна, Моне, Ренуара, Писсарро, Сислея. «И многие любители уже начинают убеждаться в моей правоте».

Ренуар горячо откликается на это выступление: «Ваша отповедь проста, метка и, главное, правдива… Как бы Ваши противники ни лезли из кожи, им не свести на нет главную Вашу заслугу — любовь к искусству и стремление защищать художников, прежде чем они умрут». Моне побаивается конкурентов Дюран-Рюэля и с неудовольствием наблюдает за его ссорой с Пти: «Вся эта история, конечно, причинила Вам немало хлопот, но почему Вы не даете этим людям спокойно торговать своими поддельными картинами? Зачем Вам наживать новых врагов?» Сислей более сердечен и справедлив: «Два Ваши письма в „L’Evénement“ превосходны. Трудно было ответить лучше и убедительней разоблачить ту тайную войну, которую так долго вели против Вас за то, что Вы наш защитник. Нет сомнения, что все признают Вашу правоту». Ноябрьские письма Писсарро пропали.

Дюран-Рюэль опять не в состоянии регулярно расплачиваться. Он носится с мыслью об отправке картин в Америку, а тем временем происки других торговцев, образовавших против него коалицию, отрицательно сказываются на отношении публики к художникам-импрессионистам. Вот почему в конце 1885 г. Моне, Писсарро и Сислей решают вновь действовать независимо от Дюран-Рюэля. Писсарро предлагает Моне устроить выставку, в которой участвовали бы художники, не связанные с Дюран-Рюэлем. Однако перейти от разговоров к действиям решается только Моне.

10 декабря он предупреждает Дюран-Рюэля, что согласился устроить в мае 1886 г. выставку у Пти, где не будет, однако, представлено ни одной картины, принадлежащей Дюран-Рюэлю, равно как и работ других импрессионистов. Таким образом он сможет выйти из-под «опеки» Дюран-Рюэля. Последний принимает вызов и обвиняет Моне в том, что художник хочет покинуть его. Моне пытается оправдаться, но дело уже непоправимо.

Как видит читатель, 1885 г. был для Дюран-Рюэля временем тяжких испытаний. В творческом плане этот год явился для художников периодом завершения их предыдущих поисков.

В августе Ренуар пишет из Ла-Рош-Гийона: «Я потратил много времени на то, чтобы найти удовлетворяющую меня манеру. Думаю, что я ее все-таки нашел, и теперь дело пойдет на лад… Я обратился, и это хорошо, к старинной живописи — нежной и легкой… Тут нет ничего нового, но это продолжение искусства XVIII века… Эти люди, которые на первый взгляд не имеют ничего общего с натурой, знали о ней побольше, чем мы». От 1885 г. нам осталась еще одна «Купальщица», нагая и почти повернутая к зрителю спиной, подчеркнутые контуры которой противоречат импрессионистской манере. Здесь мы видим первый отчетливый намек на тот стиль, который приведет Ренуара к «Купальщицам» из коллекции Тайсона, выставленным впервые в 1887 г. и задуманным по образцу одного рельефа Жирардона. Эта картина окончательно завершает возврат к XVIII в., о котором Ренуар объявил двумя годами раньше.

Начиная с 1884 г. Писсарро, переживающий мучительные творческие сомнения, ищет новую манеру исполнения. В начале 1885 г. Поль Синьяк приводит его к Сёра. В июне того же года Писсарро пишет: «Я сейчас на пути к переменам и с нетерпением ожидаю, что из этого получится». В августе он уже нашел то, что искал. Но что именно? Если техника Писсарро, приближающаяся теперь к пуантилизму, и явилась плодом постепенной эволюции, то знакомство с Сёра несомненно ускорило ход поисков. Наступает момент, когда Писсарро замечает, что он достиг своей цели, хотя и не отдает себе ясного отчета в своей предшествующей эволюции. В «Весне в Эраньи» или в «Жизорских лугах» (коллекция Люсьена Писсарро) регулярно положенные мазки и расположение светоносных поверхностей создают новый чарующий ритм.