Дневники импрессионистов

У меня почти ничего нового, так как, несмотря на ужасный зной и великолепную погоду, я пребываю все в том же состоянии. Меня крепко прижало. Здешний врач предупредил меня, что даже при самом тщательном уходе я проболею, самое меньшее, полтора года. Если это не преувеличение, Вы должны согласиться, что я еще не разучился смеяться. Вот и все, что я могу Вам сообщить, дорогой Д. — Р.

68

[Аки (?)],

29 августа 1899 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Не писал Вам до сих пор, потому что пребывал в полной неопределенности. Я очень устал, а лечение сделало меня еще более нервным, чем обычно. Тем не менее эту неделю мне как будто лучше — наступила некоторая разрядка. Более подробно напишу через несколько дней. Денег мне не нужно. Тем не менее очень признателен Вам за Вашу заботу.

71

Грас,

4 января 1900 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

Никак не могу определить свою позицию в отношении предстоящей выставки. Мне известно, что должна состояться Выставка столетия. Адриен Маркс говорил с Галлимаром, который назначен комиссаром вышеназванной выставки. На ней собираются экспонировать мои картины, но так как меня самого там не будет, я поручаю Вам представлять мои интересы, хотя мне совершенно непонятно, в чем они заключаются. Думаю, что самое лучшее для меня было бы устроить выставку у Вас, но сейчас ни на что не могу решиться. В сущности, я сам не знаю, чему отдать предпочтение. Картин ведь так много! Попрошу Вас об одном — сходите посмотреть портрет г-жи Шарпантье с детьми и решите, можно ли его выставить у Вас или на Выставке столетия, если, конечно, г-жа Шарпантье согласится его одолжить. Но если ей это неприятно, не настаивайте. Главное, о чем я прошу, — это сообщить мне Ваше мнение о качестве вещи. Я сам не знаю, хороша она или плоха. У меня есть также «Женщина с чашкой кофе». Обо всем этом мы поговорим потом, а сейчас прошу лишь внести ясность в этот вопрос. Как Вы скажете, так я и поступлю.

Что касается картины для Лиможа, то я написал мэру с просьбой сообщить Вам, куда ее послать. Думаю, он это сделает. Как только прибудет его письмо, Вам останется лишь отправить ее. Я не желаю, чтобы вещь таскали с места на место — из мэрии в музей и обратно.

Завтра сюда должна приехать моя жена. С ее помощью я устроюсь быстро. Погода все время мерзкая. Скоро напишу еще. Заранее благодарю за отправку портрета.

Я в рабочем настроении и надеюсь, что как только устроюсь, сумею многое сделать.

73

Грас,

23 февраля 1900 г.

Дорогой Д. — Р.,

Что Вы хотите? Надо подчиниться. Я ведь знаю, что такое «обязательная выставка». Если бы администрация с самого начала высказалась ясно, у Вас было бы меньше неприятностей и мы не выглядели бы такими смешными, вот и все.

Зло свершилось, остается выпить чашу до дна. Другого выхода я не вижу. Будем мы выставляться или нет, мы все равно выглядим теперь карикатурно. Так или иначе, а потешаться над нами будут.

Мое мнение с самого начала было таково — выставляться без разговоров. Несколько наших картин пройдут незамеченными в общей массе. Теперь же над нами будут смеяться. Но ничего не поделаешь. Я не вижу другого способа выпутаться — без риска попасть под суд.

77

Грас,

3 апреля 1900 г.

Дорогой Д. — Р.,

К Вам зайдет г-н Торнли, чтобы забрать мои картины и сделать с них литографии, как он уже репродуцировал вещи Дега, Моне и т. д. Он попросил моего согласия. Я ответил утвердительно, так как ничего другого мне не оставалось. Но я буду рад, если Вы любезно возьмете на себя труд передать ему, чтобы он не приступал к работе до моего возвращения. Мне хотелось бы предварительно поговорить с Вами.

79

Авиньон, отель «Крийон»,

24 мая 1900 г.

Дорогой господин Дюран-Рюэль,

Я здесь уже несколько дней. Дожидаюсь только своего белья из прачечной, после чего сразу же отправлюсь в Экс. Забыл сообщить Вам об этом в прошлый раз — было такое время, когда забирают почту…

Возвращаясь с юга, я каждый раз на несколько дней останавливаюсь в Авиньоне. Жизнь здесь — отдых для меня, да и вокруг много красивого, но я отнюдь не намерен тут оставаться: ветерка ни малейшего, жара нестерпимая. Думаю, однако, что пребывание здесь меня не убьет. Лечусь изо всех сил, честное слово, хотя это — бесплодное занятие.

81

[Лувесъенн],

20 августа 1900 г.

Да, дорогой мой Дюран-Рюэль, вот теперь и я провинился. Остается лишь надеяться, что компаньоны фирмы Дюран-Рюэль сложатся и купят мне в награду почетный стульчак.

82

Грасс,

14 ноября 1900 г.

Дорогой Дюран-Рюэль,

Г-жа Ранбо засыпает меня письмами, все настоятельнее и настоятельнее напоминая мне о моем обещании. Я действительно ей обещал хоть что-нибудь. У меня не хватило решимости грубо выставить эту женщину в трауре, и я ответил ей: «Если будет распродажа, я вам что-нибудь дам»; имел же я в виду какой-нибудь рисунок…