Дневники мотоциклиста. Часть Третья

– Грибы, вы тут пока… эсо… и эсо… а я за этим: присмотреть, чтоб он, чего доброго, сгоряча чего лихого не напортачил…

И ведь не смог догнать я Эль Спринтера сперматоксикозного, поравнялся с ним только на середине улицы, когда он уже на возвратный курс лёг. Только вихрь унёс обрывки брошенного впопыхах [163]: «…там глухо… к скверу…» Уже подбегая к Гальяно, поймал на себе призывные взгляды трёх прекрасных креолок в витрине фастфуд-забегаловки на углу. Ну вот и клюнуло. Подсекай!

Арбат-сквер. «Нокомпрэндо»

А мы боялись за Лос Грибов: пока одни спортом занимались и разминали тазобедренные и паховые мышцы, эти успели склеить двух девиц негритянской наружности. Точнее те их: прибрали ещё тёпленькими наших бесхозных отцов. На минуту отойти нельзя! А знойницы-то ТОГО, ЧТО НАДО, РАЗМЕРА – большенькие. Подстать нашим братьям Аяксам [164]. Сидят, сэрбэсой потчеваются и разговорами бобров разговаривают.

Правда, из Леопольда кроме «нокомпрэнды» ничего не вытянуть, как бы он губы трубочкой не складывал. И видно же, что уже многое, чем есть ему с миром поделиться. О главном, о наболевшем. И хочет сказать, и даже говорит. Но в итоге всё то же «нокомпрендо» с уст срывается. Надо отдать должное другой стороне этого затейливого разговора: чернушки всеми силами пытались сдвинуть Падрэ с мёртвой точки, всячески вытягивая на разговор, засыпая вопросами, не давая ему снова укрыться в себя. Глумились, одним словом, над Отцом в наше отсутствие. Но незыблемое «нокомпрэндо» пробить так и не удалось.

«Нелёгкая это работа – из болота тащить бегемота» [165]

Зато Боббо (с его же слов) отлично в английском поупражнялся. Ха! С такими гренадёршами не в английском надо упражняться, а хотя бы по-французски или, того круче, «даст ист фантастишем» [166] из брандспойта поливать. Но лучше бы сразу переходить к самому важному языку общения (со слов профессора Беловежского) – языку тел. Но и на английском немудрено было посвятить Чунга-чанг в детали предстоящих праздничных мероприятий у моря. Те полностью разделяют вышеозначенные пункты Плана (особенно «нокампрэнду»), но выводы безрадостные: в этом «рыбном» месте живыми приключениями не пахнет. Пахнет только дешёвой продажной любовью.

Вовремя своё Тринидадское счастье надо было ловить!..

…а уж коль РЕШИЛ ДЕЛАТЬ ФОКИ – ФОКАЙ!

Oh, Susie, we've run out of time.
Oh, Susie, say what's on your mind.
We've got nowhere to run,
We were much too young [167]

Арбат – Лидо. Старые и новые знакомые

Последний крюк по Арбату и домой. Идём, старческими мудями трясём, варадерский песок сыплем – с гололёдом, значит, боремся (всё-таки декабрь на дворе). Навстречу нам из-за угла вырисовывается уже знакомый нам «Джимми Хендрикс», которого я давеча агитировал за советскую власть. Я кричу чорту: «Эй, амиго! Поехали с нами: водка, рыбалка, матрёшка… ты куда, амиго?» – френд мгновенно рассосался в эфире. Как и не было. БЕС-СЛЕД-НО!

«Ну, я так не играю. Только захочешь пошалить…» [168]

А мимо пробегает ещё одна старая знакомая – «городская сумасшедшая». Довольная! Перед нами добытыми купюрами трясет, типа «вот как молочные смеси надо торговать!» И улыбка от Прады до Гальяно, во весь Арбат. Уже у родной калитки поравнялись со встречными девчонками:

– Оля…

– Конечно хотим!

Смотрим, а девчушки – ничего. Расклад стандартный для кубинских кровей – 50/50, «мавр и христианин». В смысле одна Беляночка, а другая Смоляночка. То есть, если одну ещё хоть как-то видно в темноте, то другую только на ощупь. Но разве это помешает мимолётному, но очень приятному знакомство с чиками? Или не чиками? Кто их разберёт: они как деньги видят, все тут же в чик превращаются. Даже Рыбоньки наши тринидадские.