Дневники мотоциклиста. Часть Вторая

Занавес. Посетители к выходу потянулись. И чики, как на праздничной первомайской демонстрации, стройными рядами шагают мимо, намеренно сбавляя ход у партийных трибун, тем демонстрируя все достижения своих народных хозяйств, и с таким же горячим комсомольским приветом: «Мир! Труд! Фоки!» [50] Вот и королева моя испанская взглядом своим, что красноречивее любых слов: «За мной же, мой гардемарин! Мириться, трудиться, фокаться!»

– Всё, отцы, назад дороги нет. Хоть и велика ты, Россия-Мать, а отступать некуда. Пойдёмте сдаваться. [51]

А на выходе уже оцепление. И проход только по узкому живому коридору из френдов и чик. «Коридор» ведёт прямо в подворотню. А на том конце проулка, посверкивая красными огоньками прицелов-сигарет уже поджидает моя Изабелла Кастильская, моя Пенелопа Крус с придворными дамами, уже нервно постукивая веером по ладони [52]. Как счётчик в такси: тик-так, фоки-фок, кук-кук… А за спиной слышим, как мышеловка захлопнулась с характерным присвистом: «Пс-пс-с…» Словно двери электрички с шипением лязгнули.

Ну вот наконец и мы услышали ТОТ САМЫЙ ЗВУК, о котором так долго твердили большевики в путеводителях да форумах. Нам бы радоваться. Только оптимизма этот чистый в своей сермяжной простоте и непорочной греховности звук в нас так и не вселил: страшно. Что же теперь? Сексуальное гетто на койко-галерах? Или сразу в печь страстей, дотла?

На счастье обнаружили брешь в оцеплении: прямо посреди улочки вход в забегаловку «Эль Рапидо». Куда и не замедлили укрыться. Лучше б не заходили – это не брешь в оцеплении, а очередные хитроумные силки: тут как раз их арьергард обосновался. На драфте. Вот уже во второй раз я чувствовал себя последним Плейшнером на Блюменштрассе, точней на Улице Роз. Падры в том же коматозе: «Нам бы ночь отстоять, да днём отлежаться… from Dusk till Dawn…» [53]

И тут на нас напал нервический смех. Мы сидели ночью в самом центре Кубы, посреди грязной улицы на бордюре. Смотрели друг на друга и ржали как оглашенные, до коликов. Мы валялись от смеха прямо на грязном и обоссаном тротуаре. Нашими устами смеялся сам Сатана. Ибо и ему было страшно.

Видимо, наше неадекватное поведение возымело действие и цепь поредела. Мы увидели небольшой свет в конце тоннеля, куда и устремились. Нам вослед ещё неслось «пс-пс», но уже довольно вяло. Только ненасытная троица с «бельэтажа» во главе с «мамкой» и пачкой сигарет наголо по-прежнему преследовала нас, ещё надеясь заманить пугливых алеманов в сети продажной любви. Вот какие вкусные ушки у нашего Дона Лео-Пэдро [54]! Но и эти ненасытницы, едва мы пересекли магическую черту центральной площади, оставили беглецов.

Да, этот бой при Санта-Кларе мы проиграли. Да и не битва это была: когда в койку загоняют как в колхоз, любое желание опадёт. Впору было залить наши выпяченные от ужаса квадратные «шары»: где «Чивас», пацаны? Вернувшись в «Сра Сисси» и всё ещё остро переживая своё позорное отступление, конкретно нарубили свои бледные от страха тяпки, устроив вечер откровений. Прямо по картине «Охотники на привале».

(Интересно, у кубинских стен есть уши?)

15.12.06, Пятница. День Девятый

Санта-Клара. Омлет на четверых

13 045 км пути (1 325 км по Кубе)

На удивление хорошо выспались с Братом Мариком на совместной койке. По-братски, точней по-валетски: никто ни к кому за ночь так и не пристал (после вчерашних вечерних событий не до приставаний). За завтраком Сра Марта ставит тарелку с омлетом на середину стола. Я, как самый дальний, к себе подтягиваю. Но такое «нахальство» безнаказанно сходит с рук только одному из нас – отсутствующему в Саге Брату Деметрусу (он у нас младшенький, и все последние вишенки на торте – его. Но и за пивом потом тоже бежать ему). И падры не замедлили:

– Ты совсем, блин, офигел? А если это на всех? На середину ведь поставила.

– Падры, но ведь тут едва на одного…

– И думать об омлете не смей, пока всем остальным не подаст, рыга!

Это была прикольная «торжественная минута молчания», пока её не прервал бряк следующей тарелки с омлетом. Во всё это время тётя Марта как-то искоса посматривала на нас и думала, поди, «ну и рыги мне перепали на постой». Позже Марик высказал предположение, что наша Марта не такая уж и Клава, какой прикидывается. А, возможно, даже по-русски сечёт. Но возможности подловить тётку так и не представилось.