Дневники принцессы

Ей хоть раз за все эти четырнадцать лет пришло в голову хотя бы намекнуть, что однажды я вдруг могу стать принцессой Дженовии???

И она еще будет напоминать мне о моих обязательствах?

Ха!!!!

Я чуть трубку не бросила. Но Лилли топталась неподалеку, репетируя роль служанки – включала и выключала свет в школьном коридоре, – а я уже пообещала ей не вести себя как больная на всю голову. Поскольку кидание трубки в разговоре с мамой Лилли точно отнесла бы к тяжелому случаю, я просто очень спокойно сказала:

– Не беспокойся, мама, я не забуду завтра зайти в «Дженовезе» и купить новые мешки для пылесоса.

И после этого повесила трубку.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Алгебра: № 1–12, с. 119

Английский: предложение

Ист. мир. цив.: вопросы в конце 4-й главы

О.О.: не задано

Французский: использовать avoir в отрицательных предложениях, читать п. 1–3, pas de plus

Биология: не задано

Суббота, 4 октября Рано утром, у Лилли дома

Почему у Лилли так здорово ночевать? У них ведь нет ничего такого, чего не было бы у меня. Наоборот, у нас дома многие вещи даже лучше. Например, у Московицев показывает всего два канала с кинофильмами, а у нас все – и «Синемакс», и «Эйч-Би-О», и «Шоутайм», – и всего за девятнадцать девяносто девять в месяц, потому что я воспользовалась предложением на скидку от «Тайм Уорнер Кейбл».

И у нас гораздо интереснее соседи, за которыми можно подглядывать в окно. Ронни, который раньше был Рональдом, а теперь стал Ронеттой, то и дело устраивает супервечеринки, а тощая немецкая пара, которая всегда, даже летом, ходит в черном, никогда не опускает жалюзи. А на Пятой авеню, где живут Московицы, посмотреть не на что: там повсюду вокруг такие же богатые психоаналитики со своими детьми. Поверьте, за их окнами нет совершенно ничего забавного.

Но каждый раз, когда я остаюсь ночевать у Московицев, мне так хорошо! Даже если мы ничего особенного не делаем, просто тусим на кухне, доедая пирожные-макароны, оставшиеся после праздника Рош ха-Шана[7]. Может, так получается оттого, что Майя, их прислуга-доминиканка, никогда не забывает купить апельсиновый сок и она помнит, что я не люблю сок с мякотью. А иногда, когда Майя знает, что я останусь ночевать, она покупает овощную лазанью вместо мясной специально для меня – вот как на этот раз.

Или, может, потому, что в холодильнике у Московицев никогда не наткнешься на какую-нибудь древнюю замшелую упаковку, ведь Майя немедленно выкидывает все, что просрочено хотя бы на один день. Даже сметану с еще запечатанной пластиковой крышечкой. Даже банку диетической колы.

И психоаналитики Московиц никогда не забывают оплачивать счета за электроэнергию. Им не отключают электричество в тот самый момент, когда они смотрят подряд все серии «Звездного пути». И мама Лилли всегда говорит о чем-нибудь простом и понятном, типа как удачно она купила в «Бергдорф» колготки «Келвин Кляйн».

Не то что я не люблю маму. Я ее безумно люблю. Просто иногда хочется, чтобы она была чуть больше мамой и чуть меньше художницей.

И хочется, чтобы папа был похож на папу Лилли, который все время порывается приготовить мне омлет, потому что я такая худющая, и ходит дома в старых трениках, когда не принимает у себя в кабинете пациентов.

Профессор Московиц ни за что не наденет брючный костюм в семь часов утра.

И я не могу сказать, что не люблю своего папу. Люблю, наверное. Просто не понимаю, как он мог такое допустить? Он ведь всегда такой собранный. Как он допустил такое, что стал принцем?

Просто не понимаю.

А самое приятное, наверное, что, когда я у Лилли, я могу не думать про то, что не врубаюсь в алгебру, или про то, что я наследница трона одного маленького европейского княжества. Можно расслабиться, с удовольствием жевать домашние булочки с корицей и следить за тем, как Павлов – это шелти Майкла – пытается загнать Майю на кухню каждый раз, когда она оттуда выходит.

Вчера вечером было просто супер. Старших Московицев не было дома, они ушли на благотворительное мероприятие, посвященное гомосексуальным детям выживших жертв Холокоста. Мы с Лилли приготовили себе целую охапку попкорна на сливочном масле, залезли на кровать с пологом, в которой вообще-то спят ее родители, и устроили просмотр всех «Джеймс Бондов» по порядку. Мы совершенно точно установили, что Пирс Броснан – самый худой Джеймс Бонд, Шон Коннери – самый волосатый, а Роджер Мур – самый загорелый. Ни один из Джеймсов Бондов не скинул рубашку достаточно, чтобы мы могли решить, у кого из них самая красивая грудь, но вроде бы у Тимоти Далтона.

Мне нравится, когда у мужчины на груди есть волосы. Ну мне так кажется.

Как нарочно, когда я об этом размышляла, в комнату заглянул брат Лилли – правда, в рубашке. Он недовольно сказал, что мне звонит папа. А папа был в бешенстве, потому что дозванивался Московицам уже не один час. Дело в том, что Майкл сидел в интернете – отвечал на вопросы читателей «Головоломки», поэтому, сколько папа ни набирал, все время было занято.