Дневники принцессы

Меня, наверное, перекосило так, будто сейчас стошнит, потому что Майкл посмотрел внимательно и сказал:

– Ладно, Термополис, не парься, я скажу ему, что вы с Лилли уже легли спать.

Мама ни за что не поверила бы в такое бездарное вранье, но с папой прокатило. Майкл доложил, что папа извинился за то, что звонит так поздно (было всего-то одиннадцать), и сказал, что побеседует со мной утром.

Ну зашибись. Не могу дождаться.

Наверное, у меня все еще был перекошенный вид, потому что Майкл кликнул Павлова и сунул его к нам в кровать, хотя вообще-то домашним животным запрещено даже входить в комнату родителей. Павлов уселся мне на колени и стал вылизывать мое лицо – он так обращается только с теми, кому доверяет. Майкл тоже пристроился к нам смотреть кино, и Лилли ради научного эксперимента поинтересовалась, какие из девушек Бонда ему больше нравятся: блондинки, которых Джеймс Бонд вечно спасает, или брюнетки, которые норовят пальнуть в него из пистолета. Майкл сказал, что не может устоять перед девушкой с оружием в руках, и мы переключились на его любимые сериалы «Зена – королева воинов» и «Баффи – истребительница вампиров».

Без всякого научного интереса, а чисто из любопытства я спросила у Майкла: если бы наступил конец света и ему пришлось бы заново заселять планету своими детьми, кого бы он выбрал себе в партнеры – Зену или Баффи?

Майкл сказал, что я с приветом, если мне такое в голову приходит, но выбрал Баффи. Тогда Лилли спросила меня, кого бы я выбрала: Харрисона Форда или Джорджа Клуни, и я сказала – Харрисона Форда, хоть он и старый, но Харрисона Форда из «Индианы Джонса», а не из «Звездных войн». А Лилли сказала, что выбрала бы Харрисона Форда в роли Джека Райана из фильмов Тома Клэнси. Тогда Майкл спросил, кого бы мы выбрали: Харрисона Форда или Леонардо Ди Каприо, и мы обе сказали – Харрисона Форда, потому что Леонардо уже не катит, а он тогда: «Кого бы вы выбрали, Харрисона Форда или Джоша Рихтера?» Лилли выбрала Харрисона Форда, потому что он когда-то был плотником и, если вокруг конец света, он хоть дом ей построить сможет. Но я сказала Джоша Рихтера, потому что он дольше проживет – а Харрисону Форду уже лет шестьдесят! – и поможет мне растить детей.

Тут Майкл принялся совершенно несправедливо обвинять Джоша Рихтера в том, что в случае ядерной катастрофы он, конечно, струсит. На это Лилли заявила, что страх перед чем-то новым не может быть мерилом внутреннего потенциала человека, и я ее поддержала. Майкл сказал: мы обе идиотки, если реально верим, что Джош способен доставить нам малейшее удовольствие, и ему нравятся только девчонки вроде Ланы Уайнбергер, которая ему дает. Лилли сказала, что она тоже дала бы Джошу Рихтеру, но на определенных условиях: чтобы он сначала отдраил себя в антибактериальной жидкости, а потом надел три презерватива со спермицидной смазкой на случай, если один порвется, а другой соскользнет.

Майкл спросил меня, дала бы я Джошу Рихтеру, и я задумалась. Потерять девственность – серьезный шаг, и надо правильно выбрать партнера, чтобы потом не мучиться всю оставшуюся жизнь, как женщины, которые ходят по вторникам на занятия к профессору Московицу в группу «Уже за сорок и до сих пор одна». Поразмыслив, я ответила, что дала бы Джошу Рихтеру, но на следующих условиях.

1. Мы перед этим должны встречаться не меньше года.

2. Он поклянется мне в вечной любви.

3. Он пригласит меня на мюзикл «Красавица и Чудовище» и не будет надо мной смеяться.

Майкл сказал, что первые два условия абсолютно нормальные, но если я собираюсь ждать парня, готового выполнить третье, то быть мне девственницей еще много-много лет. Он заявил, что не знает ни одного человека, имеющего хотя бы каплю тестостерона, который способен посмотреть «Красавицу и Чудовище» на Бродвее и не блевануть. Но тут он ошибся, потому что у моего папы все в порядке с тестостероном – по крайней мере, одно яичко полное, – но он никогда не блевал во время мюзикла.

И тут Лилли спросила Майкла, кого бы он выбрал – меня или Лану Уайнбергер, и он ответил: «Конечно, Мию», но я уверена, он так сказал, потому что я была в комнате и он не стал выдавать правду мне в лицо.

Лучше бы Лилли не спрашивала.

Но она продолжала прикапываться к Майклу, кого бы он выбрал: меня или Мадонну, меня или Баффи – истребительницу вампиров. (Я победила Мадонну, но Баффи без единого усилия положила на обе лопатки меня.) Затем Лилли захотела узнать, кого я выберу: Майкла или Джоша Рихтера. Я сделала вид, что глубоко задумалась, и тут, к моему огромному облегчению, вернулись родители Московиц и наорали на нас за то, что мы пустили Павлова в их комнату и ели попкорн у них на кровати.