Дневники принцессы

Так что я не удивилась бы, если бы Лилли возмущалась тем, что я пропустила сегодняшние съемки. Тем более что, по ее мнению, Хо-гейт – один из самых важных сюжетов, какие она снимала. Мне-то кажется, что это глупо. Кому нужны несчастные пять центов? Но Лилли такая: «Мы разорвем кольцо расизма, оцепившего магазины всех пяти районов города!»

Ну-ну. Могу только сказать, что пришла к Московицам сегодня вечером и Лилли едва глянула на мою новую прическу, как сразу:

– Господи, что с тобой случилось?!

Как будто я лицо отморозила и нос у меня почернел и отвалился, как у альпинистов во время восхождения на Эверест.

Я, конечно, догадывалась, что народ офигеет от моей прически, поэтому хорошенько вымыла голову, выполоскав из волос весь гель и лак. Кроме того, я смыла макияж, который размазал по мне Паоло, и надела джинсы и конверсы (квадратичная формула уже почти не видна). После этого я решила, что выгляжу как обычно, не считая стрижки, и вообще очень даже неплохо – для меня, конечно.

Но Лилли, оказывается, так не думала.

Ну я сделала вид, что не произошло ничего особенного. Да и на самом деле не произошло – я же не вставила себе грудные импланты, правда?

– Да ерунда, – сказала я, снимая куртку. – Понимаешь, бабушка повела меня к парикмахеру, его зовут Паоло, и он…

Но Лилли настолько обалдела, что даже не дала мне договорить.

– У тебя волосы такого же цвета, как у Ланы Уайнбергер! – выпалила она.

– Ну да, знаю, – сказала я.

– Что у тебя с пальцами? Это что, накладные ногти? Тоже как у Ланы! – У Лилли глаза уже были где-то на лбу. – Господи, Миа! Ты превращаешься в Лану Уайнбергер!

Это было обидно. Во-первых, я в нее не превращаюсь. Во-вторых, даже если бы и превратилась, Лилли всегда сама твердит, что глупо судить о людях по их внешнему виду, главное – то, что у них внутри.

И вот я стою такая у Московицев в коридоре, Павлов радостно носится вокруг меня и прыгает мне на ноги, а я бормочу:

– Да это не я… это бабушка… мне пришлось…

– В смысле пришлось?

У Лилли появилось такое противное выражение на лице. То самое выражение, которое появляется каждый год, когда учитель по физре говорит, что мы должны совершить пробег вокруг пруда в Центральном парке в рамках президентского фитнес-теста. Лилли не любит бегать в принципе, тем более вокруг пруда в Центральном парке (он и правда огромный).

– Ты совсем не можешь за себя постоять? – наехала она на меня. – Ты что, немая? Не в состоянии сказать «нет»? Знаешь, Миа, нам реально надо поработать над твоей уверенностью в себе. У тебя серьезная проблема с бабушкой. Причем, заметь, никаких проблем с тем, чтобы сказать «нет» своей подруге! Мне сегодня была так нужна твоя помощь с Хо, а ты меня подвела. Зато бабушка могла делать что угодно с твоими волосами: захотела – отрезала, захотела – покрасила в желтый цвет…

Не забудьте, что мне сегодня целый день втирали, как плохо я выгляжу, – до тех пор, пока Паоло не взялся за меня и не превратил в Лану Уайнбергер. Теперь, оказывается, с моим характером тоже все плохо.

И я не выдержала. Я сказала:

– Лилли, заткнись.

Я еще никогда не говорила Лилли, чтобы она заткнулась. Ни разу в жизни. Да я вообще ни одному человеку не говорила, чтобы он заткнулся. Это вообще не мое. Не знаю, что со мной случилось. Правда. Может, это из-за ногтей? У меня никогда раньше не было ногтей, а тут я вдруг почувствовала себя сильнее. Не, ну правда, почему Лилли вечно указывает мне, что я должна делать?

Как назло, в тот самый момент, когда я велела Лилли заткнуться, в коридоре появился Майкл с пустой миской из-под хлопьев в руках и без рубашки.

– Ого! – проговорил он и попятился.

Не знаю, почему он попятился: из-за того, что я сказала, или из-за того, как я выглядела.

– Что? – протянула Лилли. – Что ты сказала?

Сейчас она напоминала мопса еще больше, чем обычно.

Мне страшно хотелось спустить все на тормозах, но я не сделала этого. Лилли была права – я реально не умела постоять за себя. Так что вместо того, чтобы извиниться, я сказала:

– Мне надоело, что ты на меня все время давишь. Целыми днями мама, папа, бабушка, учителя учат меня жить. Не хватало еще, чтобы друзья начали учить.

– Ого! – повторил Майкл. Теперь-то точно из-за того, что я сказала.

– У тебя какие-то проблемы? – прищурившись, процедила Лилли.

– Знаешь что? – сказала я. – Это не у меня, это у тебя проблемы. По-моему, у тебя очень большая проблема со мной. Ну так я ее решу за тебя. Я ухожу. И знаешь, мне с самого начала не хотелось помогать тебе в этой дурацкой истории с Хо. Они очень симпатичные люди и не сделали ничего плохого. Зря ты на них наезжаешь. И… – добавила я, открывая дверь, – волосы у меня никакие не желтые.

И я ушла. И вроде как даже дверью хлопнула.

Дожидаясь лифта, я надеялась, что, может, Лилли выйдет и извинится передо мной. Но она не вышла.

Я рванула домой, приняла душ и залезла в кровать с пультом от телика и Толстяком Луи. Он единственный, кому я нравлюсь даже такая.

Все ждала, что Лилли позвонит и извинится. Пока не позвонила.

Ну а я тоже не стану извиняться первая.