Дневники принцессы

Я стояла истуканом, дожидаясь, когда Джош откроет дверь, вместо того чтобы, как умная девочка, открыть ее самой и вбежать внутрь, туда, где безопасно, где нет камер, и репортеров, и людей, орущих: «Поцелуй ее! Поцелуй ее!»

И тогда – не помню точно, как все это произошло, – Джош вдруг снова меня обнял, подтащил к себе и с силой врезался губами в мои губы.

Клянусь, по ощущениям это было именно так. Просто врезался со всей силы губами в губы, и повсюду засверкали вспышки. Только все было совсем не так, как в книжках Тины, где мальчик целует девочку, и у нее под закрытыми веками словно фейерверк рассыпается. Нет, это были самые настоящие вспышки фотокамер. Нас фотографировали абсолютно все – первый поцелуй принцессы Мии.

Я не шучу. Как будто недостаточно того, что это мой первый поцелуй.

Мой первый поцелуй засняли репортеры из молодежного журнала «Тин Пипл».

Да, и еще про книжки, которые читает Тина. В этих книжках, когда девочку впервые целуют, ее охватывает такое теплое, обволакивающее чувство, как будто мальчик поднимает ее душу на поверхность откуда-то из самых глубин ее существа. Так вот, ничего подобного я не почувствовала. От слова совсем. Я чувствовала только стыд. В общем, мне было не очень-то приятно, когда Джош Рихтер меня поцеловал. Скорее, странно. Очень странно, что какой-то парень врезался в меня своими губами. А ведь я столько времени представляла, что он самый крутой парень на свете. Могла бы, кажется, и почувствовать что-нибудь.

Но я чувствовала только стыд. И, как во время поездки в машине, отчаянно желала, чтобы это поскорее закончилось. Я думала только: «Ну когда же это кончится? А вдруг я неправильно что-то делаю? В кино, когда герои целуются, они все время вертят головами. Может, мне повернуть голову? И что мне делать, если он попытается поцеловать меня взасос, как Лану? Я не хочу, чтобы меня сфотографировали целующейся взасос, папа меня убьет».

И когда я уже решила, что не выдержу больше ни минуты, что я сейчас помру от стыда прямо здесь, на ступеньках школы имени Альберта Эйнштейна, Джош поднял голову, помахал репортерам и, открыв дверь, втолкнул меня внутрь.

А там, клянусь, стояла куча народу, и я их всех знала, и все они глазели на нас. Я не шучу. На меня потрясенно смотрели Тина вместе со своим мальчиком Дэйвом из Тринити-колледжа. И Лилли и Борис – в кои-то веки Борис не заправил в брюки то, что заправлять ни к чему. И вообще он выглядел почти симпатичным в своем особом, музыкально-гениальном роде. А Лилли была в прекрасном белом платье, усыпанном блестками, и с белыми розами в волосах. И Шамика, и Лин Су со своими парнями, и еще куча людей, с которыми я наверняка была знакома, но не узнавала без школьной формы. И все смотрели на меня примерно так же, как Тина, – совершенно потрясенно.

А возле билетной кассы, установленной напротив входа в столовую, где и проводились танцы, стоял мистер Дж., и, кажется, он был потрясен больше всех.

Не считая меня. Пожалуй, я все-таки была самая потрясенная из всех присутствующих. Ну то есть Джош Рихтер меня ПОЦЕЛОВАЛ. Меня поцеловал ДЖОШ РИХТЕР. Джош Рихтер поцеловал МЕНЯ.

Я ведь упомянула, что он поцеловал меня В ГУБЫ?

Да, и прямо напротив репортеров из «ТИН ПИПЛ».

И вот я такая стою, и все на меня уставились, и я все еще слышу вопли репортеров снаружи, а из столовой доносится мерное «бум-бум-бум» – это заводят хип-хоп в честь наших латиноамериканских учеников. И в голове у меня медленно-медленно ползут мысли.

Он тебя подставил.

Он пригласил тебя только для того, чтобы его фотография появилась в газетах.

Это он сообщил журналистам, что ты будешь здесь вечером.

Он и с Ланой поссорился только для того, чтобы рассказывать дружкам, как встречается с девчонкой, которая стоит триста миллионов долларов. Да он тебя в упор не замечал до тех пор, пока твое фото не появилось на первой странице «Нью-Йорк Пост».

Лилли была права: в тот день в «Бигелоу» с ним действительно случился тепловой удар, потому он тебе и улыбнулся. Конечно, он думает, что у парня принцессы Дженовии гораздо больше шансов поступить в Гарвард, или куда он там собрался.

А я, как дура, ему поверила.

Супер. Просто зашибись.

Лилли говорит, я не могу за себя постоять. А ее родители считают, что я легко подпадаю под чужое влияние и избегаю конфликтов. Моя мама тоже так считает. Она и дала мне дневник в надежде, что я запишу, а потом пойму и сформулирую то, что не могу рассказать даже ей.

Если бы я не стала принцессой, я, наверное, такой и осталась бы – неспособной себя защитить, легко подпадающей под чужое влияние, избегающей конфликтов. И уж точно я не поступила так, как поступила теперь.

Я повернулась к Джошу и спросила:

– Зачем ты это сделал?

Он деловито хлопал себя по карманам, вспоминая, куда сунул билеты на танцы, которые проверяли десятиклассники.

– Сделал что?

– Поцеловал меня вот так, перед всеми.

Он наконец нашел билеты в бумажнике.

– Не знаю. А ты разве не слышала, как все кричали, чтобы я тебя поцеловал? Ну я и поцеловал. А что?

– А то, что мне это не доставило удовольствия.