Дневники русской женщины

Незадолго до приезда В. у сестры явился еще влюбленный и писал ей трогательные послания, прося ее повременить со свадьбой, если она выходит без любви, и дать и ему, быть может, надеяться на счастье… Бедная Валя! она плакала, читая это письмо, так же, как и в прошлом году, читая письмо В., и ни слова не говоря нам, не находя опоры в самой себе, она написала своему жениху такое послание, что он, себя не помня, приехал в Ярославль. Они объяснились. В. говорил мне, что он готов был порвать все, узнав, что сестра колеблется, едва только появился другой претендент на ее руку, и увидя ее полную бесхарактерность в данном отношении. Грустно и смешно подумать: сестра поступала совершенно по-детски – и невольно становилось жаль ее. Свидание с В. поправило дело: она увидела его около себя, опять начались длинные прогулки, разговоры, все это настолько укрепило ее симпатию и привычку к В., что она совершенно забыла о своем другом поклоннике. Дитя, дитя! милое, хорошее дитя! и при всем этом – она наша сестра вполне. Она вовсе не влюблена в В., не увлечена им, и нельзя сказать, что его любит, нет: она такая, как и мы, и это чувство незнакомо ей. Но между нею и В. есть столько общего, он так близок к нашей семье, эта история его любви, которая продолжается вот уже около двух лет, – все это настолько возбудило ее симпатию, привязало ее к В., что теперь она только ему и доверяется вполне, привыкнув к нему… И вот, передо мною постепенно раскрывается состояние души человека, который от равнодушного отношения постепенно переходит к хорошему, спокойному чувству симпатии, доверия, привязанности: скоро она готова будет сделаться «его»… Такова теперь Валя, выходя за В. От него будет зависеть дальнейшее его счастье: если он сумеет воспользоваться этим хорошим к нему отношением и еще более привлечет сестру к себе – тогда счастье его упрочено. За сестру нечего бояться: она не принадлежит к числу тех героинь романов, которые, выйдя замуж по спокойной привязанности, вдруг, ни с того ни с сего, влюблялись в первых попавшихся людей, сумевших возбудить в них страсть. Она – не из таких; допустим, что подобные натуры не так поэтичны, но что делать: ведь мы все в подобном случае прозаики и весьма обыкновенные, дюжинные женщины.

В. приехал сюда искать места, не имея хотя бы рекомендательных писем; бедный мальчик, конечно, не получил места, и вдобавок его продолжало мучить поведение сестры, которая после его отъезда вновь виделась со своим поклонником; она не хотела так поступать, но у нее не хватило духу отказать ему разговаривать с ней. (Тот, к счастью, опомнился, понял всю невозможность своего поведения и более не говорил с ней о своей любви.) В. чуть было не наделал глупостей – хотел ехать обратно в Ярославль. Мне нужно было его удержать, успокоить, уговорить и утешить, если можно, что я и делала, как умела. Иногда мы проводили время в воспоминаниях прошлого, и все перипетии этой истории как бы вновь вставали перед нами; говорили о сестре, о Малороссии, о нем самом, или же оба молчали: он, погруженный в свои вечные мечты о Вале, я – о них обоих и о нашем положении, из которого Валя может выйти сейчас только посредством замужества… и тогда мне хотелось еще с большей уверенностью довести это дело до благополучного конца; сестре теперь нечего колебаться: пусть сначала выйдет замуж, а потом – поступит на курсы.

В первое время, когда я приехала сюда, когда я наслаждалась, так сказать, своим положением свободного человека, мне становилось мучительно жаль Валю, когда я раздумывала над ее положением. Она не увидит такой жизни; ей не придется жить так, как мне, независимо… ей не жить той свободной, чисто студенческой жизнью, какою мы живем: она будет на курсах уже замужней женщиной. И в эти минуты мне становилось ее до боли жалко, и хотелось мне порвать все или же сделать так, чтобы отложить свадьбу на несколько лет… Мне становилось как-то больно при одной мысли, что сестра уже не будет носить одну фамилию с нами, что она уже не будет принадлежать нам. Поступи я годом раньше на курсы, испытай сначала эту жизнь – быть может, я не стала бы устраивать брака сестры с В.; я сказала бы: подожди, пока кончишь курсы. Но я понятия не имела о курсах и о здешней жизни; я дала начало… потом, когда все постепенно улаживалось и устраивалось, потом – мне ли было разрушать все? А между тем сознаю, что если бы по приезде на Рождество я поддалась такому сожалению, поверила своему чувству, то, пожалуй, могла бы отговорить сестру выйти за В.; могла бы сделать так, что она дожидалась бы 21 года и потом поехала сюда… Я убедила бы сестру, потому что знала то настроение, с которым меня ждали дома. Но… мне ли было разрушать? И почем знать: быть может, она в обществе В. скорее найдет удовлетворение, быть может, жизнь ее с ним будет для нее более интересной…