Дневники русской женщины

В пять часов я вошла в столовую – и ахнула. Madame Tessier была великолепна: черное атласное платье с бархатным воланом и тюлевой вставкой; черная шляпа с белыми розами, подвитая, напудренная, с ярко-розовыми губами от фиксатуара – под вуалеткой с круглыми черными мушками – она казалась совсем свежей сорокапятилетней женщиной… Я рассыпалась в комплиментах и скорее докончила свой туалет, стараясь не ударить лицом в грязь рядом с такой великолепной дамой.

Внутренне вся эта церемония очень забавляла меня: я надевала нарядный корсаж, меховую пелерину и большую черную шляпу à la Rembrandt – с длинным пером… для того, чтобы сойти с лестницы и позвониться внизу.

Это было смешно и весело. Мы сошли с торжественной медлительностью: полнота madame Tessier, несмотря на корсет, мешает окончательно свободе ее движений, и она не может ходить быстро.

Мы позвонили. Отворилась дверь, и в полумраке прихожей мелькнуло бледное, красивое молодое лицо, и маленькая тонкая фигурка, хромая, отошла, чтобы дать нам войти.

– А, это вы, madame Tessier? и со своей новой жилицей? Очень, очень рада, – быстро сказала она, протягивая руку. – Проходите, пожалуйста, в гостиную… – и она, затворив входную дверь, отдернула портьеру.

В небольшой уютной комнате ярко горел камин, и кругом на стульях сидели несколько мужчин и одна, уже немолодая дама.

– Chère mademoiselle Clarence, permettez moi de vous présenter mademoiselle Diaconoff¹⁸⁷, – представила меня хозяйка.

Я раскланялась по всем правилам здешних обычаев первого знакомства: сдержанно и церемонно, – не протягивая руки, слегка наклоняясь вперед.

– Очень, очень рада познакомиться; я уже слышала о вас. Господа, позвольте вам представить mademoiselle Lakoff¹⁸⁸, – тут же переврала Кларанс мою фамилию.

Присутствующие так же церемонно раскланялись.

Я села рядом с madame Tessier, которая торжественно поместилась в широком кресле и с любопытством осмотрелась.

Кларанс была действительно очень интересная особа, начиная с внешности. Короткие, черные, завитые волосы обрамляли ее бледное лицо с правильными чертами и блестящими темными глазами; черные, как бархат, брови оттеняли белый лоб. Ее хрупкая тонкая фигурка, несмотря на физический недостаток, отличалась необычайной подвижностью. Черное платье фасона Tailleur, безукоризненной простоты и изящества, сидело на ней ловко, и вся она казалась какой-то оригинальной, живой картиной, откуда-то зашедшей в эту гостиную.

Разговор, на минуту прерванный нашим приходом – возобновился. Ловко усевшись на ручку кресла, Кларанс рассказывала о чем-то страшно быстро и громко смеясь. Один из гостей – молодой человек с длинной белокурой бородой и ленивыми голубыми глазами – вставил замечание, которого я не поняла. Все рассмеялись, и Кларанс громче всех.

– Перестаньте, будет, Дериссе! Хоть бы постыдились перед русской барышней…

– Mademoiselle Lakoff, я должна вас предупредить, не судите, видя нас, о парижском обществе… вы попали в самую свободную среду, tout ce qu’il у a de plus parisien…¹⁸⁹ Мы здесь почти все художники, артисты, литераторы. Мы не богема, но все-таки свободная артистическая среда, где всякий говорит, что хочет…

– Еще бы, entre amis!¹⁹⁰ – и из угла поднялась грузная русская фигура и неуклюже, размашисто охватила сильной рукой тонкую талию хозяйки.

– Убирайтесь, русский медведь! хоть для первого раза постыдились бы перед соотечественницей! – крикнула на него Кларанс, вырываясь и ударяя его по руке.

– Ну, ничего, это я так, немножко, – нимало не смущаясь, отвечал «русский медведь» и подошел ко мне.

– Очень рад познакомиться с вами… я скульптор Карсинский, – отрекомендовался он, протягивая руку и широко, добродушно улыбаясь.

И я улыбнулась, глядя на этого человека. Прозвище, данное Кларанс, подходило к нему как нельзя более. Его высокая мощная фигура, широкое лицо, широкая, пышная борода и волосы, небрежно откинутые назад с низкого лба – ничто в нем не гармонировало с этим изящным парижским салоном, и весь он, большой, сильный, грубоватый – казалось, попал сюда, как редкость, как кукла самоеда в женском будуаре…

– La voila, monsieur Karsinsky – votre compatriote…¹⁹¹ – любезно обратилась к нему моя madame Tessier…

– Да, я уже говорил о вас с ней, – сказал он. – Вы недавно приехали?

– Второй учебный год в Париже.

– А-а… а я так здесь живу уже четырнадцать лет… Но Россию люблю и не забываю… О памятнике Белинскому, быть может, слышали? Я его автор…

– Как же, как же, слыхала, – сказала я, обрадованная такой встречей. – Так что вы и есть автор проекта?

– Да, я. Если хотите, дам вам фотографию с бюста Белинского, рисунок «Апофеоз Белинского»… Я знаком с его дочерью и внуками, они были в моей мастерской, когда приезжали делегаты из Пензы…

– Очень вам благодарна… – радовалась я такой счастливой случайности. Шутка ли, читала об этом в газетах, а тут вдруг – судьба сводила с самим автором памятника…