Дневники русской женщины

А знаете ли, чего мне сегодня хотелось? Смешно сознаться даже самой себе. Видя, как дети ласкаются к сестрам, обнимают их – мне вдруг страшно захотелось испытать самой эту детскую, братскую ласку, которой я никогда еще не видала по отношению к себе. Сестры относились совершенно равнодушно к этим «нежностям», как они их называют; но я… чего мне так хотелось, того, наверное, не увижу никогда! Дети как-то стоят ближе к сестрам, и любят их несравненно больше, нежели меня: им и в голову не может прийти, что я – старшая сестра, потому отношусь к ним строго, что люблю их разумною любовью и желаю, чтобы из них вышли порядочные люди… Впрочем, говорят, что дети ласкаются только к хорошим людям, они инстинктивно чувствуют, кто их любит. В таком случае здесь нет ничего хорошего для меня; я, значит, по существу дурной человек. Что ж, это, быть может, и правда!

24 февраля. Петя прислал мне свою карточку; она была завернута в бумажку, и на ней было написано: «Лиза, посылаю свою карточку и прошу на меня не сердиться. Желаю всего хорошего. Петя». И этот тоже просит на него не сердиться! Как странны люди! Одним словом, одним разговором часто могут они причинять больше зла, нежели поступками, и не заметят этого; разве только мимоходом бросят вам – «не сердись…» – За что? В сущности, и Петя по-своему прав, а виновата опять-таки я, вообразив его не тем, чем он есть. Единственным извинением моим служит неопытность, уединенная жизнь, которую я веду, полное незнание людей, слишком живое воображение…

26 февраля. Начались мои хлопоты относительно необходимых документов для поступления на курсы. У меня есть все, за исключением 3-х: политической благонадежности, свидетельства о безбедном существовании и позволения родителей; последнее – увы! – мне получить невозможно. Я отправилась к губернатору. Разговор был весьма короток: – «Вы кто такая? для чего вам нужно свидетельство о политической благонадежности? Кажется, за вами ничего дурного не известно, подайте прошение». Чиновник особых поручений обещал, что свидетельство вскоре пришлют ко мне на дом.

27 февраля. Труднее оказалось достать свидетельство о безбедном существовании. В отношении денежном я всецело в зависимости от Сиротского суда и прямо должна была обратиться к нему, но побоялась, что там мне не выдадут свидетельства о моих средствах, ввиду того, что я несовершеннолетняя. Мне посоветовали обратиться в полицию: если полиция выдает свидетельство о бедности, то может выдать и о безбедном существовании. Я согласилась с этим, и вот – начались мытарства.

По страшной слякоти добрались мы с сестрой до «части», в самом конце города. Там очень красивый человек после краткого допроса сказал, что нужно обратиться в полицейское управление. Пришлось с одного конца города вновь отправиться на другой. В управлении по чугунной лестнице мы вошли в грязный коридор, где какой-то чиновник провел нас через темные комнаты за тот стол, где он занимался. Обстоятельно расспросил меня, зачем мне нужно это свидетельство – он с недоумением сказал, что подобный случай встречается первый раз. «Я нахожусь под попечительством», – скромно заметила я. – «В таком случае вам надо обратиться в Сиротский суд, а впрочем, сделайте так: приходите завтра утром сюда и переговорите об этом с полицеймейстером, он вам скажет, куда обратиться; если сюда – то прошение уже написано и вы его тотчас подадите, а если в суд, то тогда приходите ко мне, и я вам напишу прошение…»

28 февраля. Когда в назначенный час меня ввели в маленькую комнатку, где занимался какой-то чиновник, – все служащие в один голос говорили мне, что подобный случай встречается впервые и полиция подобных свидетельств не выдает. Вышел полицеймейстер, невысокого роста, средних лет, в очках и с пышной рыжей бородой, расчесанной по обе стороны.

– Вам нужно подобное свидетельство в знак того, что вы будете исправно вносить плату? – сказал он.

– Да.

– Но как же полиция может выдать вам такое свидетельство о безбедном существовании? Ведь ей же неизвестно, какие вы имеете средства; притом – сегодня вы живете безбедно, завтра – нет; сведений о вашем имущественном положении мы не имеем. Единственно, что может вам выдать полиция, – это свидетельство о том, что вы не обращались за помощью ни в какие благотворительные учреждения. Но такое свидетельство для вас недостаточно, потому что в том, какое вам требуется, нужно удостоверение о ваших средствах.

Вновь мне пришлось заметить, что нахожусь под попечительством.

– Тогда, чего же лучше, обратитесь в С. суд. Он вам выдаст такое свидетельство.

– Но мне там могут отказать, ввиду того, что я еще несовершеннолетняя. Нельзя ли полиции навести справки в С. суде и выдать мне свидетельство на основании тех сведений, которые она оттуда получит?

– Сиротский суд может отказать полиции в справке, потому что это ее не касается. Советую вам обратиться прямо к секретарю Сир. суда, он вам все скажет.