Дневники Трюса

«Я сидел весь день в сортире,
в грязной брошенной квартире»

(бытие человека в мире, образ бытия человека-в мире)

— Я прочел ваши записи, Тгус. Ггусно! Ггусно! («Картавая бестия, грустно или гнусно — «ггусно»?») Знаете, что общего у писателя и святого? Оба имеют богатый опыт шествия по зодиакам, оба воплощались в тысячах человеческих характеров и поэтому умеют болеть за других, хотя каждый по-своему. В человеческие времена всегда преобладает честная реалистическая литература, т. е. предполагается способность автора, говоря о лице другого, проникаться им ноуменально. В темные эпохи поголовного эгоцентризма на сцену выползают ублюдки кривляющегося эго, корчит рожи бессознательное и из каких-то дрянных глубин психики штампует «шедевры» — видит лишь себя.

Истинная мысль — как линзы на глаза, как бинокль, сфокусированный на колеснице Иезекииля. Миссия мыслей — умножить зрение вдаль. Близорукость бытописания и рабской зависимости от предмета — следствие куриной слепоты людей эпохи черного ига.

Вокруг меня пылинки мыслей, облако их. Каждая пылинка — как косточка лец предвечной идеи, пылинка от распавшегося скелета мысли, она летает в воздухе, и когда попадает в цель, по ней возрождается прежнее тело.

Монах-молох за чаем с полчаса терзал жену. Милка Молохова потеряла перстень с косточкой лец Иуды Искариота, и на Дзета Ретикули боятся, что нельзя будет без Иуды восстановить библейскую картину предательства в саду.

Здешние гении Пегассо и Шакал продавали свои шедевры. Пегассо, говорят, ушел на другую планету. Шакал набивает цену прежним холстам, для чего занимается конвейерным перепроизводством новых.

На торгах (аукцион исторических ценностей), глядя на Шакала, я подумал: «Добрый еврей смахивает на курицу (ещё бы, скольких перемесил их в своем животе), злобный еврей похож на черного шакала. Какая нужна шакалья хватка и подлая совесть, чтобы тешить дураков таким бредом!»

Продавали «Петуха ап. Павла», того, что не успел трижды пропеть.

Три предательства предвечны: предательство по глупости — первый петух; предательство со страху — петух второй; и предательство как предъявление прав — самый гордый и агрессивный петух.

— Мсье Трюс! — с выражением вызова на пенсне как-то сказал поутру сосед Трюса по квартире мсье Бульон Монах-Молох. — Пожалуйста, закрывайте двери на ночь. Все ваши страхи вылетают вон и как мухи летают по моей комнате. Я две ночи уже не сплю и вижу ваши сны.

Беда общего дома: обязательно подключишься к задней мысли у соседа, вместо того, чтобы слушать симфонии небес.

Эн! Как его мучили страхи. Ой-страх. Какой это был приголгофский еврейский скрипач — ой страх.

Никто не обидел Трюса, и божья коровка с пол-дня сидела на его ладони, пока Трюс вчитывался в дневники. Почему же в ночи его бросало в пот, проступал на животе, на лбу, на висках?..

Чьи-то партийные скрипичные фалды переметнулись из инквизиторской в Темную. Там делали темную ему, Трюсу, там на него набросились с одеялом и кричали: «Птичка, птичка Божия!» «А-а-а… — стонал Трюс. — А-а-а-а-а…» А толстый скрипач мастито пилил гвозди-слезы, лил-бил, и потом опять открылась дверь из темной, и Ой-страх прошел в инквизиторскую изнуренный. Подушечка на его шее промокла от пота.

— Ну-с, как спали? — браво встретил Трюса Жан де Арм. Он симпатизировал хрупкому молодому человеку, как все толстяки покровительствуют худосочным.

— Отлично, г-н Нус («Отличное имя для надзирателя!»), я даже видел вас во сне.

— Меня? — улыбнулся польщенный надзиратель (сработало вместо взятки). — Ну ты, пошел вон! — Подскочил какой-то прыщ веснушчатый с просьбой, и Нус его огрел. — Г-н Трюс, прошу ко мне. Мы с вами сегодня отлично пообедаем вместе!

Жан повел своего любимца к себе в камеру, где они отлично отобедали вместе.

«Видение вещей даже обычным зрением — чисто астральный процесс. Глаз перископ со дна океана астрала, пока душа не вырвалась силою Креста Господня из родового потока падшести», — думал, оставшись наедине, Трюс.

Наука ненавидит интуицию, память и совесть. Она хочет «разбудить спящих» среди природы и Бога, поместить живыми в гроб ментальности. Мы, на 9/10 живущие сердцем, держим ставку на крысу-рассудок. Связанные с предвечным Богом, отождествлены с таким же несчастным, как и мы, собеседником. Какая близорукость! Все наши «реальные» видения не более, чем астральный сон. Мы переходим из сна в сон, пока не обретаем тайну «пылинки»: душа — пылинка, космическая пыль вне Христа.

— Ой-ой-ой! — кричал Трюс из своей комнаты как назло бывшему дома Монаху-Молоху. — Оставьте меня, я боюсь войти в лифт. Уходите…

— Г-н Трюс, — прервал бред Энна Бульон. — Что вам надо? Вы не даете мне спать. Я буду говорить с начальством, чтобы вас перевели отсюда. То вы стучите на машинке ночью, то пищите, как недорезанный поросенок. Скажите, чего вы хотите, и я вам помогу, только не орите.

— Извините, тов. Еврейский Акцент. Простите меня, — лепетал Трюс, — мне приснилось…