Дни яблок

— Черный Магний, — свирепо сказал я и схватил её за коленку. — Уже в твоей квартире, девочка… Что ты будешь делать?

— Побрызгаю водой, — сипло сказала Аня.

— Святой? — обрадованно поинтересовался я.

— Солёной, — откликнулась Гамелина. — Обязательно, — и она вывернулась у меня из рук, — вступит в реакцию. Можно ты в душ исчезнешь наконец?

Пришлось подчиниться.

В тамбуре перед моей дверью сидели пряники. Я явился к ним из душа в клубах пара. Вокруг катушки ниток, красных. До меня донеслось их хоровое бормотание. Писклявое.

— Майстер… — начали хором Солнце и Месяц. — Мы видели нежить и злых духов близко… Ты всё ещё в опасности.

— А думал, что в коридоре, — равнодушно ответил я.

— Самое время взять лук! — надтреснутым голоском вступила недорыба Вальбурга Юбче. — Дошло до нас известие, майстер, что лук отгоняет неприятности и разрушает чары.

— Чеснок также! — вырвалась вперёд дракон. — Полезен и при вещании!

— Настало время ритуала, — вела своё Вальбурга. — Возьми три маленькие луковки, очисти и развесь в доме всюду. Одну — в кухне, другую — в гостиной, третью — в алькове.

— Не забудь проткнуть! — крикнула дракон. После чего, судя по звуку, на неё наступили. — Подвешивать надо особым способом, — поделилась Юбче. — Проткни луковицу толстой иглой с красной нитью, далее завяжи нить петлей вокруг луковицы. Пусть висят семь ночей. Затем следует снять, разложить каждую по отдельности, на бумагу, после чего посолить и сжечь.

— Или брось в реку, прямо в бумаге! — прокричала дракон. — Можно завязать в узелок и кинуть через плечо! Левое! На перекрёстке…

— И уходи, не оглядываясь, — закончила Юбче. — Чары сразу рухнут.

— Есть ли у тебя так же много вестей про конец терпения? — ядовито поинтересовался я, прервал переговоры с надутой полурыбой, отнёс пряники в комнату и отправился на кухню.

— Посмотри на чайник! — крикнула из ванной Аня. — Должен вскипеть!

Чайник действительно вскипел и нетерпеливо постукивал крышкой. Я заварил чай. И внимательно осмотрел клеёнку на столе. Ом пахла летом, выпустила невозможное количество листа, сообразно узору на ней, земляничного — мелкого и зелёного. А перед тем, судя по всему, отцвела. Ягодки так и наливались.

«Побочный эффект, — мрачно подумал я. — Вроде насморка».

И стал собирать урожай. Надо сказать, изобильный.

Вернулась Аня: решительная, хмурая и во всеоружии. Видно было, что настроилась она серьёзно. Убирать без музыки…

— Окна так просто ты не вымоешь! — твёрдо сказал я. — Осень, и я против.

— Ну, куда мне против вас с осенью, — вздохнула Аня. — Я, — немного хрипло сказала она, — пообещала же… твоей маме. Ну, что всё в порядке будет. Мебель на местах останется, например… и остальное, где было, в принципе, тоже… кстати.

— Безрассудно смелый шаг, — прокомментировал я. — Надо было просто пообещать сушить полотенца, это можно и над развалинами проделывать.

— Безобразно получилось с посудой, конечно, — откликнулась Аня раздумчиво. — Надо было вчера… — она помолчала. — Всё же с силами собраться. И…

— Мне хватило без посуды… — злобно сказал я. — Вспомни только. Такой праздник, с ума сойти просто…

— Иногда я тоже думаю, — начала Аня и включила воду. — Так…

— Надо себя заставлять, — назидательно сообщил я, — делать это почаще…

— Думать? — переспросила недобрым голосом Гамелина.

— Именно, — радостно хихикнул я.

Аня проверила завязки на фартуке и включила воду.

— Ты видел плафон? Этот вот, кухонный? Тут? — начала строгая Гамелина.

— Неоднократно, — отозвался я, дёргая её за рукавчик.

— И что ты в нём видел?

— Электрический свет, как у всех, — легко ответил я. — Это купальник?

— Физкультурный. Всегда в нем убираю, не сковывает. Сейчас не об этом, — продолжила Аня. — Там, в плафоне, не только свет… лампочка то есть. Не только! Но и мухи!

— Правильно. Не только они одни, — поддержал Аню я. — Божия коровка влетела, разик… Долго корчилась… Совсем уже засохла, наверное. Стрекозка была ещё, а как же… И хрущик! Даже два.

— И что, тебе всё равно? — поинтересовалась Аня почти светским тоном.

— Они летят на свет и гибнут, — подчеркнул очевидное я. — Всю жизнь так было.

— С этим надо что-то сделать, — не сдалась Гамелина.

— Переубеждать мух сложно, — заметил я. — Слишком. Распыление сил, а результат — ноль. Всё равно будут мордой в лампочку. И божья коровка с ними, мумиё её…

Аня отступила на пару шагов и что-то поискала вокруг. Не нашла.

И бросила в меня газетой, влажной, скомканной.

— Лезь на стол, — скомандовала она. — Оботри его, скрути и передай мне. Ты понял, что плафон, да?

— И хотелось бы сказать: «Оно тебе надо», — буркнул я. — Но мама будет счастлива, она мне уже два раза показывала, куда тень от стрекозы падает.

— Хорошо, что дошло, наконец-то! — радостно заметила снизу Аня. — Уборка! Такая круть! Никакой магии, а всё! — Раз! — и перемена вида. Надо себя заставлять делать это… хоть иногда!

— А потом ничего нельзя найти, — тонко подметил я, раскручивая плафон. — Даже через пару дней, как корова языком…

Аня вытряхнула горсть мушьих останков на стол и стремительно вымыла плафон.