Дни яблок

Наконец Насте удалось ухватить зубами вёрткий, мокрый плод, она «вынырнула», встала с колен, утёрлась крошечным платочком, делано пофыркала. Откашлялась. Разделила яблоко, развернула куколку, вчиталась, удивлённо вскинула потемневшую от воды бровь и прочла вслух.

Игдики, цигдики, де,

Абель, фабель, дурмане,

Ики, тики, граматики,

Оц, клад, зоц.

— Не поняла, — удивлённо сказала Бут, — при чём тут Зоц? Дикое предсказание какое-то, Даник, у тебя. А в воде интересно было…

— Давай я тебя отожму, Аська, — нежно проворковала Линничка и отложила бубен. — Тут, вот. Сзади…

— Что там, что? Что? — забеспокоилась Бут.

— Спина, — хором сказали Чернега и Линник. Валик покраснел окончательно и скрылся в тёмном углу, вытолкав хищника за диван.

— Я, — заявила Лида надменно, — считаю, что нам нужно чем-то повязывать волосы. И халат!

— Это кому это «вам»? — поинтересовался я. — У меня есть шлем, пластмассовый, и резиновая шапочка.

— Тащи, — обречённо сказала Линник, — хоть не зальёт уши.

Я нашёл, обтёр от пыли и торжественно принёс шлем — такой весь красный, остроконечный… невероятно древнерусский, из пластмассового набора «Витязь».

— Себе такое надень, — оскорбилась Линник, — на тыковку…

— Не налазит, я пробовал уже, — мрачно ответил я. — Так ты как? Плывёшь?

— У меня, — капризно заметила Лида, — потекут ресницы ведь. Думаешь, сколько надо рисовать глаз?

— Смотря чей, если хомяка, то чепуха — просто точка, — моментально ответил я.

— А говорил, всё знаешь… — обронила Линник загадочно и встала перед тазом на колени, картинно завела руки за спину, фыркнула и принялась ловить яблоко. Поначалу осторожно, с закрытыми глазами, а затем вошла в раж — рыскала в тазу по уши, булькала и смеялась откусила фрукту, прожевала, закашлялась, наглоталась воды. Неясно, каким образом, всё же ухватила плод и моментально вскочила на ноги.

— Очень холодная вода, просто ледяная, — пропищала Лила, капая в таз чёрным. — Скорее полотенце!

— Сию минутку, — отозвалась с придыханием Бут и передала Линник полотенечко. — Бежу на цырлах!

Лида торжественно промокнула лицо, явив отпечатки туши, тёмные и нерукотворные. Развернула выловленное послание, прокашлялась и прочла торжественно и несколько пискляво.

Якало, тыкало, мыкало, выкало,

Хтокало, шокало, кликало, цыкало.

Твоё тебе выпало,

Кидли, шаркидли, клюк…

За окном что-то громыхнуло — низко, угрожающе и сердито, будто что-то просыпалось и злостилось: давнее, древнее, ярое: прислано — позабыто, тут и крест.

— А нет какого-то ещё предсказания? — поинтересовалась Линник, прислушиваясь, как и все мы к далёкому гулу. — Моё того — несбыточное. Зря купалась, получается.

— Да ну, чего вдруг, — отозвалась Карина, — я так за тебя переживала, когда ты яблоко в воде ела. Прямо червячок…

— Шарик, — злобно сказала румяная и влажная Лида. — Теперь, кстати, твоя очередь — плыви давай, нос над водой и всё такое… Рыбонька моя.

Карина не стала ломаться и потребовала простыню.

— И подушечку… — пискнул было Чернега.

— Сам ты подушечка, — обронила Шароян надменно. — Я задрапируюсь, волосы же. И серёжки…

— Выдам тебе скатерть, — торжественно сказал я. — Она старая, не жаль ни разу.

— Никого тебе не жаль, — буркнула в ответ Карина. — Ни вещей, ни людей. Заставляешь лезть в воду! Фактически в ноябре! А что в результате?

— Клюк. — отозвалась Лида.

— Клакс, — поддакнул Ганжа.

— Зоц, — радостно пискнула Настя.

— И машук, — мстительно сообщил Чернега. — Дайте мне манатки, наконец-то, я не могу сидеть всю дорогу в полотенце!

— Идём, — вызвалась решительная Гамелина. — Я тебе подберу.

Карина поправила волосы, аккуратно укрыла себя скатертью — несколько раз заломив старый, золотистый плюш надо лбом, у подбородка и за скулами — и сразу стала похожа на икону. Дунула на воду, зачем-то перекрестилась — в три перста, но слева направо, и атаковала шустрые, блестящие яблоки. Фрукты порскнули от неё по воде, переворачиваясь влажно. Своё Карина догнала и выхватила с первого раза.

Разоблачилась от истёртого псевдобархата, встала, машинально потрогала причёску, разломила яблоко, достала записку и прочла.

Камень, ножницы бумага,

Карандаш, огонь, вода,

Три бутылки лимонада

И железная рука.

Касман-басман, цуефа.

Сразу после цуефы всё вздрогнуло, безмятежная вода в тазу задрожала упруго, попыталась выгнуться наружу — будто она, вдруг вязкая и плотная, не выпускала или не пропускала к нам нечто или кого-то… Дрожь сопровождалась низким, вибрирующим звуком — словно в дверь небесную ночную досадливо громыхнули кулаком.

— Ух! — отметил Ганжа и поморщился. — Низко как, мозги выпучивает прямо. У тебя тут точно какие-то колонки, сознавайся. Стереобас мощный, но непонятный.

— Попытайся понять. Это как физика, только хуже, — отозвался я. — Гестапо… — ответил Рома.

Линник взяла бубен и обошла вокруг таза с тарахтением и звоном. — Вот мне показалось, — заявила зоркая Лида. — Там только-только мелькнуло… такое… неприятное. Дайте мне что-то тяжёлое — я вдарю по этому тазику.

— Так и знала, — скептически заметила Шароян. — Та же история. Слыхала я про эту цуефу… Наверное, оно китайское. Тю, короче…