Дни, когда я плакала

Я закрываю рот, это «цельным» звенит у меня в ушах. Я понимаю, что именно он имеет в виду. Когда в моей жизни появились Оливия с Картером, даже за такой короткий промежуток времени моя жизнь уже успела измениться. Разговоры с ними, полученные рядом с ними впечатления – такого у меня просто не могло быть ни с Мэттом, ни тем более с Дестани.

– Так… – говорю я, – я тут подумала, раз уж у тебя сегодня день извинений, к нам как раз должен приехать Картер.

Услышав это, он встает. Я, выжидая, смотрю, как он идет к двери. Уже в коридоре он останавливается и поворачивается.

– Ладно, может, я и извинюсь.

Картер приезжает в полдень. Отец открывает дверь, пока я бегу вниз по лестнице. Когда я дохожу до прихожей, Картер уже разувается. Он в черных спортивных шортах, приспущенных на бедрах, белой футболке и со сверкающими гвоздиками в ушах. Он встречается со мной глазами, а потом окидывает взглядом мои ноги в суперкоротких шортах и ложбинку между грудями в майке с глубоким вырезом.

Папа поворачивается и хмурится при виде моего наряда.

– Картер, можешь пока присесть у бара. Куинн, пойдем-ка поговорим! – Он проходит мимо меня на кухню, сверкая глазами.

Я на секунду остаюсь наедине с Картером.

– Привет, – произносит он, подходя ко мне с довольным видом.

– Привет! – У меня на губах играет едва заметная смущенная улыбка – я вспоминаю наш разговор прошлым вечером.

– Куинн! – кричит папа из кухни.

Я бегу на кухню к отцу, оглядываясь через плечо на Картера, который следует за мной. Он улыбается, наблюдая за мной.

У меня внутри словно вспорхнула стая бумажных журавликов. Я едва могу дышать к тому времени, как оказываюсь наверху, где ждет меня отец, уперев руки в бедра.

– Переоденься. Сейчас же!

Я обхожу его, закатывая глаза.

– Что именно переодеть?

– Всё!

Я снимаю шорты с майкой и останавливаюсь на паре более длинных черных найковских шорт с белой футболкой. Спустившись вниз, я вижу папу облокотившимся на барную стойку рядом с Картером.

– В нашем доме многие годы не было ни одного темнокожего человека, за исключением членов нашей семьи. – Картер кивает, уставившись на стойку. Я сажусь к бару рядом с ним, надеясь, что ему от этого станет немного комфортнее.

– В этой части города сложно встретить темнокожие семьи. А у этой, – говорит папа, глядя на меня, – все друзья белые. Это, конечно, не оправдание. В этом, наверное, тоже я виноват, если уж на то пошло. Чтобы бороться с предрассудками, нужно прилагать усилия, даже темнокожим людям, и я понимаю, что не боролся уже очень давно, – папа указывает на Картера пальцем: – Сделай мне одолжение, заходи к нам почаще. Я рад, что у Куинн есть такой друг, как ты.

Картер смотрит на меня и улыбается.

– Если она не будет против.

Я ерзаю на стуле, не в силах сегодня противостоять ему и его обаянию. Я отворачиваюсь, прикусив губу, чтобы не заулыбаться, и проигрываю в голове все те разнообразные сценарии, что напридумывала себе прошлой ночью.

– И какой вид инженерии ты рассматриваешь? – спрашивает папа, вырывая меня из транса.

– Строительство, – отвечает Картер.

– Подожди. Ты будешь обучаться на инженера?! – Почему я об этом не знала?

– В Техасском университете с полной стипендией, – отвечает за него мой папа, скрестив руки на груди.

Как получилось, что я об этом не знала?

– Ты поступил в Техасский университет? С полной стипендией? – Этот никогда ни в чем не участвующий, вечно спящий на занятиях ученик получил полную стипендию, в то время как меня они отправили в список ожидания? Мое удивление должно было хотя бы слегка задеть его, но Картер только пожимает плечами.

– Куинн понятия не имеет, чем хочет заниматься, когда приедет в Колумбийский университет! – Папа бросает на меня неодобрительный взгляд, поджав губы.

Для меня это знак – пора уходить. Пока он опять не начал на меня ворчать, я говорю:

– Пап, мы будем наверху, – я встаю и киваю Картеру.

– Оставьте, пожалуйста, дверь открытой, – кричит папа нам вслед.

Картер усаживается на диван в кабинете, пока я настраиваю большой экран.

– Техасский университет, значит? – спрашиваю я, оглядываясь на него.

Он раскидывает руки в стороны на спинке дивана, широко улыбаясь:

– Ага.

– И когда ты планировал рассказать об этом мне? – спрашиваю я, словно он вообще хоть сколько-нибудь обязан рассказывать мне о своем будущем.

Я пристально смотрю на него, и он пожимает плечами.

– Да как-то не было повода.

– Ладно, неважно, – я открываю футляр и вытаскиваю диск. – Поздравляю! Это классно! – Я улыбаюсь, подходя к нему.

– Спасибо, – он улыбается в ответ, флиртуя со мной глазами. Мне кажется, именно так это называется, когда он окидывает взглядом всю мою фигуру снизу вверх, поднимаясь к лицу.

Я сажусь на диван рядом с ним, поставив обе ноги на пол. Тепло его руки окутывает мою шею сзади. Потянувшись за пультом, лежащим на кофейном столике, я замечаю три листа бумаги.

Он говорит:

– Нам надо сделать записи и за Одена.

– Что у них случилось с Оливией? – спрашиваю я.

– Ливви иногда ведет себя совершенно по-идиотски. Давай не будем об этом говорить.