Дни, когда я плакала

– Эти трусихи сделают что угодно, лишь бы чувствовать себя в безопасности, лишь бы думать, что контролируют ситуацию. Я тоже была трусихой, но первый смелый поступок, на который я решилась, – перестать дружить с вами. Дневник!

Джиа протягивает мне дневник, но не выпускает его из руки, когда я за него берусь.

Она говорит:

– Если об этом хоть кто-нибудь узнает, я отправлю твоему отцу сообщение о Колумбийском университете…

Ливви подлетает к нам.

– Если ты отправишь сообщение ее отцу, я отправлю сообщение в ад, чтобы они знали, что ты уже едешь к ним. – Джиа отпускает дневник, и я закрываю собой Ливви.

– Мы никому не расскажем. Но я хочу, чтобы вы удалили все фотографии моего дневника.

– Договорились, – улыбается Джиа.

Ливви фыркает. Я делаю шаг назад, выталкивая ее, она тычет пальцем Джие в лицо у меня над плечом.

– Тебя коснулся ангел, девочка! – Потом мы уходим, захлопывая за собой сетчатую дверь.

Пока мы спускаемся по ступенькам, Ливви шипит:

– Я сказала это! Прямо как в фильме.

Я улыбаюсь.

– Это было идеально.

Она легонько шлепает меня ладонью по руке.

– Но как же так? Мы что, дадим им просто уйти?

Я улыбаюсь, доставая телефон из заднего кармана.

– Не, – произношу я, сразу же понимая, почему Картер так часто говорит это слово. Оно просто скатывается с языка. – Я больше не играю по их правилам. Я только что записала весь разговор.

Ливви выхватывает у меня телефон, пока мы идем к машине.

– Ах ты коварная маленькая стерва. Я тебя просто обожаю.

– Ах да, Куинн! – кричит нам вслед Джиа. Она стоит на крыльце, Дестани у нее за спиной. – Я рада, что ты смогла простить Картера после того, как он потерял твой дневник.

Я закатываю глаза.

– Это была случайность.

– Ага, я уверена, что он перестал быть особо осторожным, когда прочитал тот список, что ты написала о нем. Ну, знаешь, тот, где ты назвала его напыщенным ублюдком и осуждающим придурком. Помнишь тот список? – ухмыляется Джиа.

Ливви останавливается и поворачивается.

– Куинн, пошли. Они пытаются вывести тебя из себя.

– Он не читал ничего дальше первой страницы.

– Это не то, что… – Джиа поворачивается к Дестани, – не то, что видела Дестани.

Дестани кивает.

– Он пролистал весь дневник, прежде чем я его забрала.

У меня перехватывает дыхание. Нет, это невозможно. Он же конкретно сказал мне, что прочитал только первую страницу. Если он соврал, тогда он знает всё. Всё это время он знал обо мне всё до мельчайшей позорной детали.

Ливви спрашивает:

– И с чего это она должна вам верить?

– Верьте во что хотите, – говорит Джиа, отворачиваясь.

Дестани следует за ней, бросая мне:

– Это правда, Куинн.

Сетчатая дверь захлопывается за ней, а потом и основная. Я стою словно вкопанная, пытаясь убедить себя, что они лгут. Ливви берет меня за руку.

– Они просто пытаются забраться к тебе в голову. Нельзя им доверять.

Я смотрю ей в глаза, позволяя ее словам дойти до моего сознания.

– Да, ты права, – я иду за ней к машине и сажусь, держа дневник. Он пахнет домом Дестани. Мне ненавистен этот запах. Я закидываю дневник на заднее сиденье и отъезжаю от дома Дестани.

– Ты была крута, – говорит мне Ливви.

– Не так, как ты.

Она качает головой.

– Даже больше.

Но я не чувствую себя крутой. Я чувствую себя измотанной – настолько, что могла бы проспать несколько дней подряд. Моя одежда вся пропиталась потом. И я всё еще не могу избавиться от беспокойства.

В тот день у шкафчика Картера, когда я спросила его, читал ли он мой дневник, он посмотрел на меня так, словно пытался придумать лучший ответ в этих обстоятельствах – не правдивый ответ.

Мы едем молча десять минут, а потом я спрашиваю:

– А если он все-таки его прочитал? – Я бросаю быстрый взгляд на Оливию, мои губы дрожат.

– Давай просто спросим его.

Я съеживаюсь от мысли, что мне придется спросить его и услышать то, что я не хочу слышать. Я вспоминаю, как он целовал меня вчера, как признался в том, что до меня он ни с кем не встречался и почему решил попробовать удачи со мной. В то мгновение я бросилась с головой в пучину. Я сдалась. Я захотела быть с ним. А теперь вдруг это. Вдруг всё это время он мне врал?

– Не думаю, что у меня остались силы еще на одно противостояние.

– Ладно, – говорит Ливви, – спросим его завтра. Хорошо?

– Хорошо, – я делаю глубокий вдох. Сегодня я буду верить в то, во что хочу. Он его не читал. Всё прекрасно. Всё идеально. – Хочешь переночевать у меня дома? – спрашиваю я. – Мне как-то не хочется сегодня оставаться одной.

– О, – удивленно произносит Ливви.

– Ты не обязана, – поспешно добавляю я. – Я не обижусь, если ты не хочешь, – возможно, она еще пока не простила меня за то, что я участвовала в ее травле. Я не могу винить ее за это и не хочу торопить.

– Нет! – восторженно восклицает она. – Я буду рада переночевать у тебя, Куинн.

Мои глаза зажигаются.

– Правда?

– Конечно! Мне только надо позвонить маме. – Она достает телефон и звонит. – Мам, я сегодня останусь ночевать у Куинн.

Я еду к своему дому с сияющей на лице улыбкой, наполненная тем, что невозможно описать словами. Просто наполненная. Я чувствую себя наполненной впервые за долгие месяцы.