Дни, когда я плакала

Глава 22 Если Картер прочитал мой дневник

Обе машины моих родителей припаркованы у дома. Выйдя из «Мерседеса», я поднимаю взгляд на полумесяц, висящий на небе. Уже темнеет, небо окрашено закатом.

– Я хочу есть, – говорит Ливви, закрывая свою дверь.

– Ага, я тоже.

Нигде не горит свет. Мы проходим на кухню и слышим тихое бормотание телевизора, доносящееся из кабинета.

– Куинн? – зовет папа, прежде чем мы успеваем подняться по лестнице.

Свет от телевизора отражается от стен, окрашивая меня в разные цвета. Он полусидит, прислонившись к подлокотнику дивана, мамина голова лежит у него на груди, а ее тело зажато между его ногами. Эта картина очень интимна – мне непривычно видеть их обнимающимися вот так.

– Привет, милая, – говорит мама. Она пьяна. Я вижу это в легкости ее улыбки. Из-за меня выходит Ливви, и мама приподнимается, чтобы сесть. – Рада снова тебя видеть, Оливия.

– Спасибо, мэм. Я тоже.

– Дочка, – папа нерешительно тянется ко мне. Да, он тоже пьян. – Мы с твоей мамой…

– Мы нашли семейного психолога, – выпаливает она.

– О, – у меня округляются глаза, – я и не знала, что вы его искали.

Они кивают. Это же хорошо, правда? Это новая попытка. Они всё еще пытаются.

– Мы идем к нему завтра, – добавляет папа.

Они с мамой нервно улыбаются.

– Отлично. Мои поздравления, – я ободряюще улыбаюсь. Я бросаю взгляд на экран – какое-то кино, которое они еще не видели, ведь они никогда не смотрят дважды один и тот же фильм. – Вы не против, если Ливви останется у нас переночевать?

Они снова смотрят на нее, словно уже забыли, как она выглядит. Потом переглядываются, словно разговаривая друг с другом одними бровями.

– Нет, конечно, – говорит папа, снова прислоняясь к подлокотнику, а мама ложится у него между ног.

– Можно нам заказать пиццу?

– О! – мама снова садится. – Я хочу крылышки, Куинн! – Потом она смотрит на папу. – Ты какую пиццу будешь, Дез?

– Ты знаешь, чего я хочу.

Она кокетливо улыбается. Я вздыхаю, Ливви усмехается.

– Мам, если ты, очевидно, знаешь, чего хочет папа, можешь заказать для нас? – Я поворачиваюсь к Ливви: – Ты какую пиццу хочешь?

– Любую.

Мама говорит:

– Конечно, милая, – и она машет, отсылая нас прочь.

Мы идем по темному коридору ко мне в комнату.

– У тебя такие милые родители, – говорит Ливви, бросая свой рюкзак у стены.

– Они такие не всегда. – Я сажусь на стул, думая об их криках, об их молчании и о том, как теперь они лежат на диване в объятиях друг друга. – Но да, они милые.

У меня звонит телефон. Я смотрю на экран, и его имя накрывает меня волной. Мое тело помнит его, скучает по нему, но моя голова не может избавиться от мысли, что Дестани с Джией встали между нами. Я смотрю на экран, пока он не перестает звонить.

Ливви сидит на краю моей постели с противоречивыми эмоциями на лице.

– Картер?

Я киваю.

Потом он пишет мне: «Как всё прошло с Ливви?»

Я выключаю звук на телефоне и кладу его в ящик стола – с глаз долой, из сердца вон. Потому что мне хочется написать ему, что всё прошло отлично. Когда мы с Ливви уходили с моим дневником, всё было великолепно. У меня были доказательства, что меня шантажировали Джиа с Дестани. У меня был мой дневник. У меня были Ливви и Картер, и всё складывалось просто чудесно.

А потом я обернулась.

– У меня есть домашние задания. Ничего, если я сделаю их прямо сейчас? – спрашивает Ливви.

– Конечно.

Она достает из рюкзака учебники и устраивается у меня на кровати. Я сажусь за стол и открываю свой давно потерянный дневник. Мне почти тяжело смотреть на него, зная, что всё это время он был у Дестани и Джии.

Я открываю первую страницу: тот самый злополучный список дел. Лучше бы я вообще никогда его не писала. Я вычеркиваю пункты, которые уже выполнила, заменив Мэтта на Картера во втором из них. И дохожу до того, где я должна сообщить Дестани настоящую причину, почему я перестала с ней общаться. Едва заметная улыбка играет на моих губах, пока я смотрю на то, что уже сделала.

Но одного взгляда на Колумбийский университет и Хэтти, не вычеркнутых из списка, хватает, чтобы она тут же испарилась.

Я листаю свои списки дальше и, добравшись до своих любимых, представляю, что я Картер, читающий все эти голые факты о Куинн.

1. Ее любимый цвет – светло-голубой.

2. Ее любимое дерево – то, что склоняется ветвями над местом для купания на участке Хэтти.

3. Ее любимое место в мире – место для купания на участке Хэтти.

4. Ее любимая песня – How You Gonna Act Like That Тайриза.

Погодите-ка, он сказал, что это и его любимая песня. Это вообще правда?