Дни мародёров (СИ)

— После того, как ты наступила ей на ногу, убежала в сад, — продолжал Абраксас. — Ты всегда-а убегала. Но тогда был невероятно холодный октябрь, а ты убежала в легкой одежде. Я пошел за тобой. Нашел тебя в саду и отнес в твою комнату. Ты наверняка этого не помнишь, ведь тогда у тебя поднялась ужасная температура и ты заболела. Я не отходил от тебя все две недели, что ты лежала в кровати. Даже эльфам не разрешал за тобой ухаживать. Я так боялся, что ты умрешь. Мне казалось в то время, что я не задумываясь продал бы душу и все, что только попросят — лишь бы только ты выжила. Лишь бы твой маленький лоб не был таким горячим, лишь бы ты не страдала… До того момента я и не подозревал, что когда-нибудь смогу полюбить кого-нибудь так сильно и слепо.

Раздался громкий треск, и Роксана дернулась, отбросив остатки лопнувшего стакана. Руку обожгло болью и пролившимся огневиски. Абраксас повернулся на своем стуле, увидев заляпавшую её ладонь кровь, но Роксана уже успела вскочить на ноги и теперь пятилась к двери.

— Зачем ты мне это говоришь? — слегка задыхаясь спросила она, трясущейся рукой вынимая палочку. Глаза застилали слезы злости, обиды и непонимания, так что Абраксас превратился в размытое красное пятно. — Ты, что, не понимаешь, что ты делаешь, отец?! — закричала она, встряхивая палочкой.

— Я говорю тебе правду, — спокойно сказал Абраксас. Несмотря на все сказанное, его лицо продолжало сохранять это непроницаемо-холодное выражение и потому Роксане было очень трудно поверить в услышанное.

— Правду? — задохнулась она. — Ты думаешь я в это поверю? Поверю в то, что в этом доме меня хоть когда-то, хоть кто-то любил?! ДА Я НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ВИДЕЛА С ВАШЕЙ СТОРОНЫ НИЧЕГО, КРОМЕ ГРЕБАННОГО БЕЗРАЗЛИЧИЯ! — заорала Роксана, на секунду потеряв над собой контроль.

— И это не давало мне покоя все эти годы, но иначе я просто не мог поступить, — резко сказал он. — У меня перед глазами был пример того, что делает с ребенком безотчетная и слепая родительская любовь. Я не мог допустить, чтобы моя дочь выросла такой же тряпкой, как Люциус! Ты должна была занять со временем мое место! — он начал медленно подниматься со стула, и Роксана невольно отступила назад. — В тебе и только в тебе я видел достойного преемника! Я не мог допустить, чтобы Эдвин вырастила из тебя очередную бестолковую куклу в кружевах! Мне нужен был Малфой! Закаленный, способный выжить в любых условиях и идти по головам, если это будет нужно!

— Нет… — Роксана отступила на пару шагов, мелко тряся головой, отчего слезы катились по щекам. — Нет-нет, это все… — она хрюкнула носом, лихорадочно утирая щеки. — Это не может быть так, так не должно…

Абраксас слегка поостыл, глядя, как она всхлипывает и трясется с головы до пят, оглушенная и раздавленная внезапно свалившейся на неё правдой.

— Возможно та школа жизни, через которую я заставил тебя пройти была слишком жестока и трудна, — тише проговорил он. — Но я должен был. Я обязан был быть холодным и жестким. Только так я мог сделать тебя по-настоящему сильной. Только так. Словами меча не выковать, — отрывисто сказал он. — Я слишком любил тебя, чтобы жалеть.

Лицо Роксаны исказилось мученической усмешкой, она прерывисто всхлипнула и отвернулась, отчаянно пытаясь успокоиться. Лишь бы только не смотреть на него и ни на секунду не верить во всю эту дикость. Ни на секунду.

— Трудно оставаться безразличным к ребенку, в котором заключена вся твоя жизнь, но иначе я не мог поступить. В наш век в нашем кругу выживают только сильные и независимые. Я должен был внушить тебе уверенность в том, что по-настоящему ты можешь полагаться только на себя. Люциусу уже бесполезно было это внушать, а тебе...

— А как же все эти слова о семье?! — закричала Роксана. — Ты же сам всегда говорил, что только семья имеет значение! Что ради семьи можно принести любую жертву! Почему, почему на меня этот твой принцип никогда не распространялся?!

— Да потому что! — не выдержал Абраксас. — Потому что только так, только оторвав тебя от гнезда в таком раннем возрасте, я смог внушить тебе настоящую любовь к нему! Отчаянное, навязчивое желание быть частью этой семьи. Только это желание и заставляет тебя стремиться сюда снова и снова! Ты этого не понимаешь пока, потому что тебе семнадцать лет, и ты упрямишься, как последний гиппогриф! — рявкнул Абраксас, потеряв терпение и хлопнув по столу ладонью. Роксана отскочила назад. — Но рано или поздно все твои глупости сойдут на нет. И тогда ты захочешь вернуться в этот дом. И не просто вернуться. Подчинить себе весь его порядок и доказать всем, кто в этом сомневается, что ты, только ты — истинная глава этой семьи! И ты бы это сделала, черт тебя дери, потому что в тебе — моя кровь!

Роксана отшатнулась, словно Абраксас её ошпарил. Как будто он сунул руку прямо её в душу, в самый темный и дальний её уголок, вытащил из самого дальнего сундука её самые тайные мысли и швырнул перед нею на стол.

Абраксас медленно зачесал назад упавшие на глаза белоснежные волосы и опустился обратно на стул.