Дни нашей жизни

И когда во мне поселилась эта злоба? В какой момент? Все свое детство я испытывал ужасное противоречие между собственной семьей и миром за ее пределами. У семьи были одни правила, у мира – другие. И люди по этим правилам всегда играли против нас. Наверное, тогда моя злоба и получила свое начало. Злоба в душе – она как навозная муха, может летать там сколь угодно долго, и никто о ней не узнает; вот только у мух есть свойство откладывать яйца, и со временем ты будешь настолько полон этих грязных насекомых, что схватишься за стакан кипятка, и рука не дрогнет.

В общем, я знал, что я злой. Хуже этого знания было другое: если бы я себе позволил, то был бы еще злее.

Меня вызвали к директрисе прямо с урока. Я пришел туда равнодушно-спокойный, все еще ни капли не чувствуя себя виноватым. Она сидела за столом, сверкая стеклами очков, так что было трудно понять, куда она смотрит.

– Ну, рассказывай, – как-то лениво потребовала она.

– О чем?

– Зачем перевернул на человека кипяток?

– На Глеба, что ли? – Я посмотрел на нее невинным взглядом. – Так я не специально, просто стакан стоял на самом краю и упал. Случайно.

– А Глеб сказал, что ты взял стакан в руку и сделал это намеренно.

– Странно, зачем он так говорит… Мы ведь друзья. – И абсолютно наивно спросил: – А что с ним?

– У него ожог. Почему-то твоему другу скорую помощь вызывала повариха, а не ты сам.

– Я думал, ничего серьезного, пошел на урок. Вода же была едва теплой. – Я понимал, что несу чушь, но мне это было уже безразлично.

– У него ожог, – повторила директриса. – То есть ты вину не признаешь?

– Нет.

– Я сообщу о случившемся вашим родителям. Думаю, тебе будет тяжело доказать свою непричастность…

– А я не собираюсь ничего доказывать, – перебил я ее. – Он обвиняет – пусть он и доказывает.

Директриса вздохнула и взялась за телефонную трубку. Я с удивлением наблюдал, как она по памяти набирает номер телефона Славы. Но это, скорее, была заслуга Вани: он постоянно влипал в мелкие драки и оказывался в ее кабинете.

– Здравствуйте, Вячеслав Александрович… Да, вы меня уже по голосу узнаете… Нет, сегодня не по поводу Вани… Да, к сожалению… Пострадавший утверждает, что Микита вылил на него стакан кипятка… Ну а что он может говорить? Отрицает, конечно. Тот мальчик тоже трудный, но в данном случае в больницу-то увезли его… Вы подойдете? Хорошо.

Я вдруг подумал, что они говорят так, как будто хорошо понимают друг друга. Совсем не так, как в первый раз, на педсовете.

Слава, конечно, приехал, поулыбался ей и пообещал принять меры. Нас отпустили.

В машине он спросил меня:

– Ты же знаешь, что я в любом случае на твоей стороне, поэтому просто скажи честно: это действительно было случайно?

И я сказал честно:

– Нет.

Слава кивнул и спросил:

– Это было справедливо?

И я снова ответил честно:

– Нет.

Он, кажется, не ожидал.

– Тогда зачем ты это сделал?

Я устало пожал плечами: мол, не знаю.

Дальше мы ехали молча. Ругать он меня не стал. Он меня вообще почти никогда не ругал, потому что знал, что вечером мне в любом случае достанется от Льва.

Дома у нас была бабушка, которая иногда любила прийти, чтобы что-нибудь приготовить. В тот раз дома пахло тыквенным пирогом.

Увидев меня, она вдруг начала рассказывать, что какой-то Игорь отправил какого-то деда в психушку, потому что тот вообще не в себе и кидался на детей с топором. Я ничего не понял: какой Игорь, какой дед, какие дети…

Так и спросил:

– Что за Игорь?

– Да отец твой! – ответила она таким тоном, будто это было очевидно. Интересно, как бабушки умудряются всё обо всех знать?

– Ну мне-то какая разница, – пожал я плечами.

– Как это – какая? – удивилась она. – Это, получается, он твоего деда, психопата старого, в психушку отправил.

– И что?

Я не понимал, к чему она ведет. Какое мне дело до деда, которого я никогда в жизни не видел, пускай он даже «мой»?

– Да я это на заметку говорю, – вдруг крикнула она так, чтобы было слышно в соседней комнате. – Для тебя, Слава, между прочим! В какой-то передаче, у Малышевой, по-моему, рассказывали, что психические расстройства наследуются через поколение. То есть у сына его, может, ничего и не будет, а вот у внука…

Очень она это, конечно, вовремя сказала. Слава тут же появился на кухне и, поморщившись, попросил:

– Мама, перестань рассказывать ему эту чушь…

– Так это правда! – возмутилась бабушка.

– А раньше он на людей с топором кидался? – спросил Слава.

– Раньше… Да я откуда ж знаю? Нет, наверное, если первый раз в психушке…

– Тогда это просто старость, мама! – убедительно сказал Слава. – Маразм, деменция. Что ты ребенку всякую ерунду внушаешь?

И добавил, уже для меня:

– Не слушай ее, Мики. Все с тобой нормально.

А бабушка начала рассуждать о том, что если у нее по жизни не было склонности рубить людей топором, то она и сейчас, в старости, в такой маразм не впадает… А Слава согласно кивал:

– Да-да, ты в другой впадаешь…