Дни, полные любви и смерти. Лучшее

– Пора! – воскликнула своим странным голосом Лангустия Сом. – Поток пришел, и он снесет все на своем пути. Пора ложиться в реку.

Все поспешили за ней – и обитатели Бумеровых Отмелей (в том числе гиганты), и ученые и именитости.

– Комета, ты что, тоже ляжешь в реку? – удивился Вилли Макджилли. – Не ожидал от тебя такого.

– Нет, не лягу. У меня другой путь. Возьму свою лошадку с повозкой и вознесусь над потоком.

– И что, они действительно выглядят как конь и повозка?

– Нет, они выглядели бы иначе, если бы ты мог их видеть.

– Комета, кто ты на самом деле? – спросил Великоф, когда они уходили от старика. – К какому роду принадлежишь?

– К человеческому, конечно. К особой расе рода человеческого, которая иногда возникает из смешения, а потом опять уходит, чтобы набраться силы и глубины. Некоторые из нас уходят на очень долгие времена. Нас мало. Мы все в дальнем родстве, но на какое-то время становимся друг другу чужими, потому что так надо.

– Ты инопланетянин с летающей тарелки?

– С какой еще тарелки? Харма – значит колесница, иначе – повозка, а никакая не тарелка. Мы – кометы. И наше смешение с обычными людьми происходит, как правило, во внезапные, блистательные эпохи. Словом, с удовольствием поболтаю с вами, ребята, в другой раз. Если встретимся лет через восемьдесят семь.

– Может, и встретимся, – сказал доктор Великоф Вонк.

– Может, и встретимся, – вторил ему Вилли Макджилли.

Именитости поспешили за обитателями Бумеровых Отмелей на реку. А Комета, скорее всего, сел в свою конную повозку и вознесся. Странный он, этот старик, слишком уж много из него сыплется всего. Вряд ли он протянет еще век.

Река, пульсируя, прибывала, красно-черная, покрытая кровавыми пенными барашками. А отмели были слишком ровные. Волна потока шириной в полтора километра нахлынет через минуту, а вокруг все слишком плоско и слишком зыбко, чтобы человек мог спастись. Уже почти стемнело, и гулкий рев достиг небывалой силы. На стремительно заливаемом мелководье виднелась груда больших камней, по крайней мере по одному на каждого.

Жители Бумеровых Отмелей, включая гигантов, знали, зачем эти камни. Знали это и двое из именитостей. Только Арпад, судя по всему, не понимал. Его охватил невыносимый страх – он боялся утонуть.

Скорее замазать илом глаза, рты, носы и уши! Ила много, и он отличного качества! Духи Сома, спасите нас и сохраните! Это лишь на несколько часов, максимум на два-три дня.

И только Арпад поддался панике. Лангустия Сом попыталась замазать ему рот и нос илом, чтобы спасти его, но он вырвался и побежал. Барахтаясь в прибывающей воде, он бежал навстречу смерти.

Все остальные все понимали. Они легли в ревущую реку, и один из гигантов положил каждому на грудь тяжелый камень, чтобы не унесло. А потом опустил и себе на грудь самый крупный.

На дне ревущего потока все были в безопасности, надежно укрытые в древней колыбели из ила и глины. Никто не в силах устоять против такого стремительного потока: единственный выход – залечь на дно и переждать. Какой освежающий, углубляющий и обновляющий опыт! Есть люди – и внутри, и вне системы, которые для такого обновления каждый год на три дня уединяются для молитвы. Вот и сейчас это было своего рода молитвенное уединение.

Когда через три дня поток схлынул, все они восстали: сбросили с себя камни, прочистили глаза, рты и уши от спасительного ила и снова отправились каждый своей дорогой.

Для Великофа Вонга и Вилли Макджилли это был бесценный опыт. Они нашли недостающее звено – которое, впрочем, и не терялось, – а прочие девяносто девять оставили в покое. Их родство окрепло, мудрость выросла. Они пообещали друг другу каждый год приезжать на Отмели в сезон илистых уток и сезон черепашьих яиц. И в город на «Т» вернулись окрепшими и довольными.

Однако из-за глупой смерти Арпада Аркабараняна в троице волхвов образовалась брешь. Но ведь это никакая не догма, что волхвов обязательно должно быть три! Их может быть и семь, и девять, и даже двенадцать. А вот то, что их должно быть не меньше трех – почти догма. В Апокалипсисе Масула вроде бы написано, что в группу волхвов должны входить как минимум комета, простолюдин и сом. Текст этот, правда, довольно мутный. Возможно, впрочем, из-за плохого перевода.

Итак, есть доктор Великоф Вонк, с огромной головой, тяжелыми надбровными дугами, сильно вытянутым вперед почти рылом и практически без подбородка, зато с гигантским задним умом и старым добрым чувством юмора. Он, как вы догадались, и есть тот самый ДИСЧ, неонеандерталец, отсутствующее звено, одно из ответвлений рода человеческого, живущее поближе к илу и сомам.

И есть Вилли Макджилли, который принадлежит (он сам только недавно это понял) к той части рода человеческого, которую называют кометами. Он яркий, и у него свои периоды. Он – комета с малой орбитой, но, как бы там ни было, он среди звезд. И из него постоянно что-то сыплется, оставляя следы. Но какое-то время еще он протянет.