Дни поздней осени

ИЮЛЬ

I.Цветы

Повесив голову прозрачную на грудь,
молчал в стакане белый гладиолус.
Он позабыл свое лицо и голос,
а в зеркало напротив не умел взглянуть.

Тюльпан, протяжно красный от страданья,

о Фландрии хранил в себе преданье
и, нежно задыхаясь от тоски,
сжимал в ладонях сумрачных виски.

Нарцисс, кавалергардский офицер,

раскинув руки, созерцал пространство.
Мундиром белым, тонкостью манер
он комнате напомнил иностранца.

А бравые казацкие гвоздики!

А розы в кринолинах золотых!
Здесь все толпятся, танцы многолики,
здесь бал, шептанье, листья и цветы...

Но синих нет. Лишь глупый василек

кружится под окном, как синий мотылек,
заглядывает и в гостей по-детски
бросает горсти синевы простецкой.

А запахи! О как медоточивы

пустые лопотанья лепестков,
поклонов хоровод неторопливый,
порхание надушенных платков.

От их соседства счастливы и немы,

мы не в себе, но знаем наперед,
как слабой болью горечь хризантемы
по сумрачному августу плывет.

II. Сад

Так вот.
Я ночью выбежал, была
какая-то на небе жалость,
и стадо яблонь к дому жалось,
перед луной немея добела.
И как-то странно яблоки висели,
калитка выходила не туда,
я вспоминал мучительно —
ах да!

Меня позвали, подняли с постели.

Но что-то передвинулось в природе,
а я остался. Кто меня позвал?
Я долго просыпался, опоздал.
Куда теперь? Теперь я непригоден.

Я сел на траву. Здесь гудело дно.

Кузнечик раздувал свое горнило,
луны горело круглое окно,
оно слепило, но не говорило.

Какой томительный волшебный сон .

окутал сад! Мои деревья
стояли в нем то колесом,
то амфорой, то арфой древней.

То, как подсвечник, каждый куст

держал звезду на тонкой ветке,
то тень и свет плели беседки,
скользя по листьям наизусть.

То лесом свай казался сад,

и ночь стояла непреклонно
на нем который век подряд,
как византийская колонна...

Так до утра. Оно меня вернуло.

Прошел сосед, с которым я знаком,
пришла корова и меня лизнула
своим шершавым теплым языком.

9 августа. Четверг

Этот день прошел. А теперь я лежу, отсыпаюсь и описываю все, как было. Приготовься, дневник, тебе много придется услышать. Итак...

ГОСТИ СЪЕЗЖАЛИСЬ НА ДАЧУ

(Рассказ Маши М.)

Мы сидели и волновались. Приготовили стол, не слишком роскошный, но с обилием вина и фруктов.

— Конечно, соперничать с домом мистера Гетсби не приходится, — сказал Алексей, — у него ананасы на простых деревьях растут. Только помни, ни слова о дне рождения — мы пригласили их для другого.

Разумеется, первым прибыл господин Блютнер. Он, впрочем, никуда и не отбывал, ему только пришлось натянуть свой поношенный сюртук.

За ним появился лейтенант Томас Глан. Это сюрприз, ведь Глан вечно опаздывает. Он поставил в угол свою двустволку и с мрачным видом уселся за стол.

Джей Гетсби вошел секунда в секунду. Он протянул мне букет роз и поцеловал руку. Впорхнула Джил, свежая и оживленная. Только чиновник десятого класса запаздывал.

— Это осложняет дело, — сказал Алексей, — без него нам трудно решить вопрос, для которого собрались.

— Какой тут вопрос? — спросил лейтенант Глан.

— Если помните, господа, вы зашли ко мне как-то с визитом и тут же спросили, кто есть та Единственная, которая не изменяет?

— Вопрос не из легких, — сказал майор Гетсби.

— М-да... — буркнул господин Блютнер.