Дни Савелия

В поезде Аскар познакомился с Жоомартом, уроженцем Бишкека. «Шаардык нерсе!» — сказал Аскар Жоомарту, расслышав его акцент. «Жети-[17]өгүздүн кушу!»[18] — ответил ему на это Жоомарт. И всю дорогу до Москвы приятели пели песни, пили пиво с семечками и играли в бурду. Через три дня пути состав въезжал в черту российской столицы. Друзья глазели в окно и улыбались. Их переполнял восторг. Новостройки в тысячи окон, огромные разноцветные кубы гипермаркетов, каких не было даже в Бишкеке. Путаные развязки и эстакады, похожие на клубок змей. Фабрики и заводы, пышущие в небо массивными клубами дыма. Это выглядело величественно, торжественно. Со всем этим хотелось познакомиться, стать ближе к чужому огромному городу, уяснить его себе. Перед самым прибытием друзья переоделись в праздничные красные футболки с желтым державным солнцем посередине. Сойдя на платформу, осмотрелись. Справа и слева, покуда хватало глаз, у каждого вагона стояло по двое-трое таких же, как они, молодых людей, в тех же красных футболках и высоких белых колпаках. Жоомарт собирался ехать к знакомым в общежитие на окраине города, но Аскар убедил его пожить с ним в квартире брата. Жоомарт согласился, и так друзья оказались в Денисовском, 24.

Брат Руслан стал делить комнатку с Талгатом и Ырыскелди недавно. Случилось это так. Как-то ночью друзья напились и были доставлены в отделение на Басманной. Гастарбайтерам грозили крупный штраф и депортация, но на их счастье в отделение по каким-то личным делам зашел полковник УФМС Чернодон Л.П. Весь последний месяц полковник ходил печальный и грустный: у него не было денег, и в ближайшее время их приток отнюдь не предвиделся. Наоборот, денег, которых и так не было, должно было стать еще меньше. «Это невозможно», — восклицал полковник, меря кабинет шагами. «Но это так!» — жалобно отвечал он сам себе и с глубоким вздохом плюхался в черное кожаное кресло. Он ослаблял узел галстука и тер переносицу. Он опрокидывал подряд три рюмки водки и тщетно пытался успокоить нервы партией в маджонг на телефоне. Дело в том, что в июне собиралась выходить замуж его единственная дочь; к тому же полковник затеял строительство дачи на берегу Рузы; в-третьих, из-за каких-то ведомственных конфликтов вся их контора лишилась квартальной премии. Нужно было возвращать уже одолженные на строительство деньги и придумывать, как заработать новые.

И полковник придумал. План был прост и незаконен. Он отнюдь не решал всех финансовых проблем, но нравился полковнику своей наглостью и лихостью. Расспросив у дежурных, что там за ватага в обезьяннике, он подошел к решетке и тут же предложил сделку. Молодых людей немедленно выпускают. Их не депортируют, не изымают паспорта, и они отправляются спать домой. Но с завтрашнего утра они переезжают жить в комнату по адресу Денисовский, 24. В здание УФМС. Ежемесячно они обязуются оплачивать проживание в размере семидесяти тысяч рублей. Плюс к этому в условие сделки входила помощь полковнику в строительстве дачи на реке Руза и выступление с народной киргизской песней на свадьбе дочери.

Квартплата была непомерной. Ни один известный друзьям заработок не мог покрыть этой суммы. К тому же о переводах домой, родным семьям, не стоило и думать. Друзья отрицательно замотали головами. Полковник, со съехавшей на затылок фуражкой, держась за прутья решетки, медленно и с расстановкой послал каждого из друзей изысканным матом. Потом пригрозил им не только депортацией, но еще и предварительным полугодовым заключением. Данные их паспортов были переписаны, так что сбежать в Кыргызстан друзья теперь тоже не могли. Пришлось подчиниться. Со своей стороны полковник пообещал оказывать друзьям различную поддержку, если понадобится. К тому же он завтра позвонит своему знакомому в парке Горького, и тот по блату устроит гостей столицы на высокооплачиваемую работу.