Дни стужи

Одеты в гражданское, но знаем мы, кто такие полушубки носит, знаем… Ох, непростые гости, непростые. Впрочем, пусть сами скажут.

– Тут, Стас Григорьич, такое дело, – замялся Федул. – Словом, впусти ты нас. Побеседовать бы…

– Ну проходите, гости дорогие, – кивнул на дверь Стас и посторонился, пропуская.

Перед тем как закрыть дверь, привычно оглянулся, с удовольствием втянул носом свежий морозный воздух и нырнул обратно в подвал.

Войдя в большую комнату с низким потолком, которая служила напарникам и мастерской и гостиной разом, он кивнул гостям на длинную скамью, стоящую возле стола с массивной деревянной столешницей.

Иван уже поздоровался с Федулом, которого тоже знал неплохо, и встал рядом с другом. Несмотря на разницу в росте и внешности, было в напарниках что-то неуловимо схожее. Вот и сейчас встали они одинаково – чуть склонив головы к плечу, скрестив руки на груди, глядя на вошедших с интересом, но без тревоги и нервозности. Знали, что Федулу верить можно, людей случайных и тем более ненужных он бы не привел. Да и не ощущали они недоброе в незнакомцах. Хотя сидели те излишне прямо, по сторонам смотрели настороженно и чувствовали себя не в своей тарелке. Увидев на широкой груди Стаса оберег Перуна, оба слегка вздохнули, но промолчали.

«Так-так… – Стас мысленно улыбнулся, – значит, не ошибся».

– Вы бы представились, люди добрые, – выдержав паузу, заговорил наконец Стас. – Федула Дементьевича мы с Ваней хорошо знаем, ему здесь рады. А вот вы кто такие, зачем пожаловали? А то пришли, от завтрака нас оторвали… Вы уж простите, что за стол не зовем, не рассчитывали на компанию.

Стас говорил и чувствовал, как окончательно улетучивается благодушное праздничное состояние. Расслабленное, с некоторой томностью и легчайшим дозволенным не похмельем даже, а этаким послевкусием после хорошего застолья с замечательной брусничной настойкой и соответствующим угощением. Да еще и плотным завтраком, который помог выветрить мерзкое послевкусие после стычки у Хасана и выматывающего допроса в участке.

– Инок Особого приказа Московской Патриархии Григорий Весельский, – поднявшись, представился один из гостей, тот, что повыше, с короткими жесткими волосами.

Тут же поднялся его товарищ, среднего роста крепыш с пшеничного цвета копной волос и такими же светлыми пышными усами.

– Инок Особого приказа Московской Патриархии Владимир Круглов.

«Точно. Угадал, – сам себя поздравил Стас. – И причину напряженности правильно высчитал».

Отношения между Патриархией и ведунами были прохладными, а то и откровенно напряженными, однако ни разу не заходили дальше бурных дебатов в Городском собрании или столь же бурных, до хрипоты и порванных рубах, дискуссий в респектабельных трактирах, которых не чуралось и духовенство.

В серьезные дела друг друга никто не лез.

Отдельной статьей был Особый приказ. Состоящие в нем как раз только очень серьезными делами и занимались, невзирая на лица и ранги, в этих делах замешанные. Церемоний не разводили, да им и не надо было.

После События Республика Московия снова стала не просто финансовым, а еще и настоящим торговым центром, стоящим на перекрестке безопасных торговых трактов, окруженным относительно спокойными землями, в отличие от многих других краев, где часто не действовали законы и природные, и людские.

В Москву стекался люд со всех краев земли, от авантюристов, мошенников, грабителей, убийц и до откровенной нечисти, и не обязательно в человечьем обличье. Дел у Патриархии хватало, и не только в сфере духовной. Иноки Особого приказа расследовали случаи, связанные с вторжением в городскую жизнь темных сил.

Вместе с порубежниками гоняли некромантов, охотников за запретным знанием и прочую шваль, старательно наблюдали за всеми новыми в Москве людьми, проявлявшими интерес к тонкому миру, присутствовали при всех делах порубежников и городской стражи, выходящих за рамки обыденности. Присутствие это не всегда было тихим и молчаливым, что приводило к недоразумениям, обвинениям в перетягивании одеяла на себя, вмешательстве в ход расследования…

Словом, всем тем склокам, которые возникают там, где пересекаются интересы разных ведомств. Кроме того, если строго следовать догматам православной веры, то волхвы, вязальщики, языческие жрецы… на них церковники тоже смотрели неодобрительно.

Но догматы веры одно, а приказ командира и товарищ, прикрывающий тебе спину в горячем деле – другое. Так и жили – тяжело вздыхая, но друг в друге нуждаясь.

При этом все сходились в одном – иноки дело свое знают туго и служат не за страх, а за совесть.

И уж точно не из-за Хасана Песчаника с его абреками они сюда с утра пораньше примчались: на такие мелочи Особый приказ и размениваться бы не стал. Разбираются колдуны между собой – да и пусть себе.

Тогда что их сюда принесло, да еще с Федулом вместе?

Так что Стас уважительно кивнул и спокойно продолжил:

– И зачем пожаловали?