ДНК гения

Мама, далеко продвинувшаяся по профсоюзной линии, от родной «рабочей косточки» стремилась дистанцироваться и Аню воспитывала в лучших традициях питерской интеллигенции. «Ленинград – самый культурный город мира», – говорила Ане мама. «Ну да, ну да, чай, не Париж», – насмешливо поддакивала неугомонная тетя Зина.

И чем ей тот Париж не угодил?

Мамы не стало, когда Аня оканчивала школу. Машина, в которой мама ехала на конференцию профсоюзных работников где-то в области, на зимней дороге попала в аварию…

Аня узнала об этом от тети Зины – та вдруг возникла на пороге с еще горячей трехлитровой банкой борща в авоське и облезлой дерматиновой сумкой, из которой высовывались разноцветные рукава впопыхах напиханных кофточек.

– Не реви, девка, – уткнув рыдающую Аню лицом в свой байковый халат и зачем-то слегка покачивая ее, как младенца, сказала тетя Зина. – Что твоя мать сейчас сказала бы? «Аня, умойся и выпей холодной воды. Не распускайся, ты коренная ленинградка, будь достойна!»

Аня сомневалась, что мама сказала бы именно так, но по сути тетя Зина была права: вульгарных рыданий мама точно не одобрила бы.

И Аня взяла себя в руки, с отличием окончила школу и поступила в институт. А тетя Зина почти год жила на два дома, постоянно мотаясь то к себе на Петроградскую сторону, то к Ане на проспект Ветеранов – варила «прынцессе» борщи, жарила котлеты, штопала чулки – на новые с маминым уходом уже не хватало, и бдительно следила за тем, чтобы Аня «не гуляла с кем попало».

Хотя Ане и некогда было гулять. Она старательно училась – ей очень нужна была повышенная стипендия, на старших курсах неофициально подрабатывала бухгалтером, потом, уже с дипломом экономиста, устроилась в НИИ, который в перестройку едва не развалился, но как-то устоял, а при рынке даже неплохо зажил на заказах и зарубежных партнерских программах.

Со временем Аня стала замдиректора по финансовым вопросам, лично курировала контракты, по которым за хорошие деньги в долгосрочные командировки за границу отправлялись лучшие технические специалисты, сама съездила в Германию, в Японию и в тот же Париж. Особых чудес там не увидела, но она уже и не искала никаких чудес.

У нее было все, что нужно. Хороший муж – не рабочая косточка, доцент-филолог, но вполне «нормальный мужик» – тетя Зина одобрила. Сын, студент факультета иностранных языков, славный парень без особых закидонов. Два кота-мейнкуна, ответственная работа, хороший доход, возможность красиво одеваться, путешествовать, культурно расти… Лучший в мире город – теперь уже Санкт-Петербург… Неугомонная тетя Зина – давно уже пенсионерка, но по-прежнему активная, энергичная, пробивная, как паровоз, раскочегарится – не остановишь…

– А вот теперь, Анюта, поговорим серьезно, – с порога объявила она однажды, заявившись к Анне с бульварной газетой в высоком замахе – как будто хотела мух ею бить, на что, по мнению Анны, газетка единственно и годилась.

– Видишь этого старого козла? – артритным пальцем тетя Зина потыкала в портрет на первой полосе. – Знаешь, кто это?

– Конечно, знаю, это Роберт Гуреев, – послушно (тете Зине попробуй не подчинись!) ответила Анна, улыбнувшись на это ее «старый козел».

Гуреев на фото и впрямь был немолод, но грациозен, собран, готов к прыжку – определение «старый козел» ему странным образом подходило.

– Так, да не так, – кивнула тетя Зина и снова постучала пальцем по газете, злокозненно метя предмету разговора в лицо. – Это, Анька, твой папаша…

– Какой еще папаша?!

– Какой, какой… Родной!

И тетя Зина наконец рассказала Анне то, что было так интересно маленькой Анечке.

А взрослую уже как-то и не взволновало.

– И что?

– А то, что ты, Анька, наследница! – Тетя Зина сместила палец, перестав лупасить Гуреева на фото, отчеркнула ногтем нужное место в тексте. – Не исключено, что единственная! Видишь? Парижские адвокаты просят наследников объявиться. Пиши им, Анька! Забирай папашкины денежки!

– Мне от него ничего не нужно…

– Вот дура, а?! – Тетя Зина пристукнула по столу ладонью. – Ну, тебе не нужно, а другим? У тебя сын есть, внуки пойдут, им не надо знать, чьих они корней? И деньгами-то не бросалась бы, чай, не копеечки там, не только твоему семейству хватило бы…

– Теть Зин, ты же знаешь, я тебя никогда не брошу, – Анна накрыла ладонью беспокойную руку старухи.

– Да я ж не о себе! – Бабка вырвалась. – Как мать твоя говорила, ты вспомни? «Ленинград – самый культурный город в мире!» А что там с театрами твоими любимыми, они у нас нынче хорошо живут? А музеи? А льву на мосту кто-то ухо отбил! А на канале старую гранитную облицовку снимают и куда-то увозят, небось, всплывет теперь у каких-нибудь буржуинов на даче, будет там клумбы украшать! У нас же как теперь – кто богат, тот и рулит! А ты от денег отказываешься! Папашка твой от Родины отказался, от мамки твоей и от тебя заодно, а ты от его деньжищ – ну, молодец, девка, ну, уравняла счет!

И тогда Анна задумалась…

Очень трудно быть сыном школьной учительницы.