ДНК – не приговор

С другой стороны, мои результаты от Gentle, несмотря на гораздо более твердые научные основы, несильно на меня повлияли в психологическом плане. Секвенирование экзома вместе с исследованием 1700 заболеваний, которые Gentle тестирует, говорит лишь о том, что я самый обычный человек. Перед тем как сделать тест у Gentle, я не знал, каких болезней мне стоит опасаться. Не узнал и после. По правде говоря, в генетическом тестировании отсутствие новостей – уже хорошая новость. Но мне по-прежнему кажется, что я заплатил слишком много денег Gentle за почти нулевую информацию.

Эссенциалистские предубеждения приводят нас к ожиданию того, что наша судьба полностью записана в геноме. Многие компании, ориентированные на потребителя, обещают быть оракулами, расшифровывающими закодированную информацию. Но это совершенно не работает с распространенными заболеваниями, от которых в конечном счете большинство умрет. Возбуждение и тревога, вызванные генетическим тестированием, обусловлены убеждением, что мы имеем дело с прорицателем, который может обратиться к лежащим в вашей основе сущностям. Но как только вы поймете, что нет никаких точных оценок риска для большей части распространенных причин смерти, весь опыт генетического тестирования станет гораздо менее интересным. Геномные компании неспособны точно определять риски распространенных заболеваний просто потому, что эти болезни не имеют точного набора причин, которые могут быть прочитаны в генах. С точки зрения науки реальность генетического тестирования такова, что за занавесом нет никакого оракула.

Глава 5. «Он таким родился»: размышления о гендере и сексуальной ориентации

В 1990-х годах одним из наиболее популярных персонажей шоу Saturday Night Live был(а) Пэт Джулии Суини. Все шутки строились на андрогинности этого человека: было совершенно невозможно определить, какого он или она пола. Другие персонажи скетчей путем наводящих вопросов пытались установить его половую принадлежность, дабы назначить соответствующую цену за стрижку или продать подходящий дезодорант. Они предпринимали обреченные на провал попытки найти какие-то подсказки. Спрашивали, как зовут его (ее) бывшего жениха или бывшую невесту (ответ: «Терри»). Интересовались, какой журнал он или она хотела бы почитать (не Sports Illustrated или Glamour, а People) и какой фильм – посмотреть («Тутси»). Эти сценки были смешными, поскольку зрители разделяли дискомфорт персонажей шоу. Мы понимаем, насколько выбивает из колеи незнание чьего-то гендера. В Германии, например, правительство издало закон, в соответствии с которым имя ребенка должно давать представление о его гендере. Корни этого дискомфорта лежат глубоко – нет социальной категории более значимой для понимания окружающих, чем гендер.

Когда вы только появились на свет, весьма вероятно, что первая фраза, описывающая вас, касалась вашего пола. И именно эту информацию будущие родители жаждут получить как можно раньше – обычно за много месяцев до рождения ребенка, благо технологии вроде ультразвука это позволяют. Термин «пол», как правило, относится к биологическим различиям между мужчинами и женщинами, включающим в себя хромосомы, гормоны и половые органы. В свою очередь, слово «гендер» обозначает социальные роли, женские или мужские, с которыми индивид себя идентифицирует. Таким образом, гендер формируется нашим предшествующим опытом. Тем не менее большинство людей представляют себе его врожденным и неотъемлемым, проистекающим из некой предлежащей сущности. В одном исследовании гендер сравнивался с 19 другими социальными категориями, такими как раса, сексуальная ориентация, класс и религиозная принадлежность. Выяснилось, что его считают наиболее неизменной, четко определенной, естественной, необходимой и стабильной из всех социальных конструкций[174]. Представление о гендере как о сущности не требует высокого уровня образования – даже четырехлетние дети предсказывают поведение людей в основном исходя из этого понятия[175]. Они понимают, что гендер человека в основном постоянен. Считают, что даже девочка, выросшая среди мальчиков и мужчин, сохранит женский характер и интересы. Десятилетний мальчик в ответ на вопрос, предпочтет ли такая девочка играть с игрушечным набором для чаепития или выберет игрушечную машинку, сказал: «У нее девчачьи мозги, поэтому она выберет чайный набор»[176]. У маленьких детей обычно еще более узкий взгляд на гендер, чем у тех, кто постарше. Они придерживаются гендерных стереотипов очень строго. Например, настаивают на том, что все медсестры – женщины, а врачи – мужчины, даже если им показать фотографии женщин-врачей и медбратьев[177]. В раннем возрасте дети думают о гендере как о части глубинной человеческой сущности.