ДНК Творца

Пауль, задумчиво чесавший затылок, не подозревал о меркантильности моих умозаключений:

– А вот насчет времени… дворец строили долго, если не ошибаюсь, с конца шестнадцатого века по начало восемнадцатого… но, судя по всему, мы попали как раз на начало возведения…

Его слова были для меня лучшей из песен: значит, все же не ошиблась с расчетами, и нас вынесло в треклятый 1584-й. Во всяком случае, искренне хотелось на это надеяться.

Рассвет мы с Паулем встретили на одной из мостовых. Под утро начал накрапывать дождь, заставляя то и дело зябко пожимать плечами. Серое небо, серые дома еще не проснувшегося города. Узкие улицы, в которых тоннельным эхом отражались звуки: далекий лай собаки, скрип телеги и недовольное «но, пошла!», храп забулдыги, прикорнувшего рядом с канавой. Все невзрачное и единое в своем облике. И лишь мы, как гроздья красной рябины на первом снегу, видны издалека любой голодной птице, нечаянному прохожему.

Эту мысль я и озвучила вампиру, которого наш вид, кажется, ничуть не смущал. Напарник призадумался, и в этот самый момент за нашими спинами послышался мерный звон подков. Обернулась. Всадник, ехавший неспешно, был в плаще. Капюшон, надвинутый на лицо, руки в перчатках – ему была нипочем утренняя морось.

Синьор мерно покачивался, но, заметив нас, выпрямился и что-то процедил сквозь зубы, сплюнув. Я же улыбнулась ему как родному. Гулять так гулять, грабить так грабить.

Мы понимающе переглянулись с блондинчиком и, не сговариваясь, двинулись навстречу синьору. Тот, заподозрив неладное, потянулся к эфесу и ударил пятками по бокам лошади. А дальше произошло странное: пегая, вместо того чтобы ускориться, наоборот, встала как вкопанная и начала косить кокетливым глазом на вампира. А потом и вовсе застригла ушами и по ее телу прошла мелкая дрожь. Игривое ржание никак нельзя было принять за испуг животины…

Когда до меня дошло, что Пауль охмурил лошадь, а не всадника, я не смогла сдержаться:

– Ты что творишь? – прошипела сквозь зубы.

– Ее очаровать было проще, чем этого хрыча, на котором защитные амулеты… – протянул Пауль.

Последнее стало для меня неприятным известием. Похоже, перед нами был если не маг, то тот, кто был явно знаком с чародейством. Увы, мои познания в магической сфере были скудны, да и чаровать лишний раз опасалась – а вдруг местный колдовской патруль среагирует как должно? Пока размышляла, руки сами потянулись к «амулету», что мирно почивал за поясом джинсов.

Впрочем, достать его я не успела. Брошенное со злостью: «С дороги, упырь!» – сорвалось с губ незнакомца раньше, как и заклинание с его пальцев, полетевшее в Пауля.

Зря я недооценила талант обольщения вампирчика. Охмурить лошадь оказалось лучшей из идей блондина, ибо пегая, почуяв, что всадник пытается навредить объекту ее симпатии, взбрыкнула задом, да так, что синьор на манер пушечного ядра на бреющем полете пролетел добрый пяток саженей. Заклинание, получив свободу и не обретя точного вектора, свечкой ушло вверх, уколов брюхатую тучу.

К слову, последняя больше напоминала раздутый бурдюк, наполненный водой, чем плотный туман в небесных сферах, коим по сути и являлась. Ее потревоженное нутро недовольно забурчало, переваривая магический хук, а потом в отместку выплюнуло на нас ливень.

Недолетчик, сраженный коварством своей клячи, едва успел принять вертикальное положение, как на его голову сначала обрушился ушат воды, а затем и мы с Паулем: мокрые, злые и столь же коварные, как и обиженная туча.

Вы когда-нибудь видели, с какой скоростью переодевают манекенщиц на показе? Нет? Я тоже, но подозреваю, что мы с клыкастиком ничуть не уступали в этом умении профессиональным костюмерам. Подлетев с обеих сторон к опешившему синьору и подхватив его под белы рученьки, споро начали стягивать плащ и верхнюю одежду. Причем действовали в лучших традициях изголодавшихся в долгом странствии моряков, дорвавшихся до женского тела, отринув прелюдии вроде банальных вопросов: «Кошелек или жизнь?», «Снимай одежду, если хочешь уцелеть!» и тому подобных глупостей.

Мы дергали мага из стороны в сторону на манер тряпичной куклы, так что бедному контуженному оставалось лишь очумело вертеть головой. Сосредоточиться на том, чтобы кастовать заклинание, ограбляемому тоже не удавалось – Пауль был начеку.

Спустя буквально десяток секунд я завернулась в плащ, а клыкастик перекинул перевязь с клинком через плечо, поверх экспроприированного камзола.

Руки колдуна, которому не посчастливилось повстречаться с нами, были стянуты лоскутами от футболки Пауля. Причем, как издевка судьбы, край надписи «Улыбнись!», обтягивая запястья, читался без проблем.

Пегая, тихонько цокая, подошла к объекту своего обожания и ткнулась ему мордой в плечо. Видя, что даже лошадь оказалась в стане предателей, поверженный зло процедил:

– Хладноребрый выродок! Тебя, живодера, все равно прикончат. Не я, так мои братья по вере!!!

Я с недоумением воззрилась на ненормального. О чем это он? И решила уточнить у спутника, что является причиной столь ярых, почти партийных лозунгов.