До февраля

– Хорошо живем, а? – сказал он. – Конфеты швейцарские жрем, вино французское пьем, а всё недовольны.

– Шинель английский, табак японский, – пробормотала Наташа, украдкой взглянув на часы.

Все-таки странно, что Ани до сих пор нет. Не к двенадцати она приходила, как большинство редакционных, а на полчасика раньше – потому, видимо, что дома ничего не держало.

Надо, кстати, спросить, где она живет: в общаге или снимает. То, что Аня не сарасовская, а откуда-то из области, Наташа запомнила, а до подробностей как-то дело не дошло.

Андрей потянулся за следующей конфеткой, и Наташа всполошилась:

– Братец Лис, не голоден ли ты, а? Не завтракал, что ли?

– Ага, отпустят меня не жрамши, – сказал Андрей. – Мы же здоровые ребятки, у нас же кашки.

Он передернул плечами и скривился.

– Творожком догонишься? – предложила Наташа. – У меня тут стратегические постоянно пополняемые запасы.

Вместо того чтобы начать отругиваться или жаловаться, Андрей улыбнулся, прищурился отчасти от солнца за окном, отчасти вроде как всматриваясь, и легонечко повел костяшками пальцев у Наташиного виска, едва касаясь будничной укладки.

– Выключатель ищешь? – осведомилась Наташа, замерев. Жест брата был знакомым.

Андрей поморгал и убрал руку, и тогда Наташа вспомнила: он это называл светоарфой. Когда мама задерживалась на дежурстве, Наташа должна была кормить и укладывать Андрейку самостоятельно. Это случалось не то чтобы часто, но регулярно. Ужинал братец уже тогда без восторга, зато спать ложился с удовольствием. Потому что очень любил слушать Наташу. Она читала вслух, пересказывала прочитанное или сочиняла что-то на ходу, сидя на полу рядом с тахтой Андрейки, а он, не отрывая сонного взгляда, водил костяшками у виска старшей сестры, перебирая подсвеченные ночником волосы, будто струны. И придумывал, какая мелодия раздается при этом. Разок он даже начал гудеть эту мелодию более-менее в такт Наташиному рассказу. Так себе мелодия была, честно говоря, простенькая и похожая сразу на несколько мультзаставок, но вроде не цельнопертая.

В музыкалку тебя отдам, пригрозила Наташа, и Андрейка тут же перестал напевать, а потом и водить костяшками по волосам. А Наташа твердо решила, что не брат, так сын ее от музыкалки точно не увернется.

Не срослось. И даже не родилось.

Ну и не жалко. Почти.

Наташа вздохнула и подняла брови, с интересом рассматривая дверь, которая распахнулась после короткого стука. В двери стояла округлая пригожая девица довольно грозного вида.

– Здрасьте, – сказала она. – Можно?

Кто ты, прекрасное дитя, собралась поинтересоваться Наташа, но девица уже добавила, чуть повернувшись:

– Пошли-пошли, всё уже.

За ее спиной набычилась зареванная Аня.

– Так, – сказала Наташа. – Аня, что случилось?

И Аня, как по команде, заплакала.

Глава третья

Конечно, он ей не поверил.

Наташка тоже не поверила, но в обычной своей манере принялась смягчать, микшировать и примирительно бурчать. Как будто здесь был повод примирять. Как будто это Андрей, а вовсе не излишне деятельная его старшая сестра, чего-то тут добивался, а теперь обломился по полной. Как будто это Андрею дальше предстояло работать с истеричной малолеткой, которая навыдумывала чушь какую-то, а теперь неумело съезжала с темы, и всё через «кажется» и «не уверена».

Больше всего раздражало упорство, с которым малолетка и ее разбитная соседка, типичная такая пара «дерзкая красотка и ее некрасивая запуганная подружка», парили занятым людям мозг фантазиями о преступном скрадывании таинственной рукописи с попутным проникновением в девичью квартиру. Прямо готический дамский роман с детективной интригой и влажными мечтаниями о неуловимом поклоннике, который сперва, значит, оказывает знаки внимания дистанционно, а потом придумывает вариант, позволяющий поиграться с девулькой лично, но так, чтобы девулька не разглядела подробностей.

– Как-как? – переспросила Наташа, и Аня, скривившись, пробормотала громче и надсаднее:

– Как птенец, который только вылупился, слепой, мокрый и без крыльев, из гнезда выпал, а там кошка смотрит. И ждет.

Она беззвучно заревела. Андрей, еле сдерживаясь, спросил пухлую красотку, тут же привычно приобнявшую реву-корову:

– Следы взлома были?

Та, мотнув головой, сказала:

– Дверь открытой была, а я закрыла, я же сказала.

– Уверена?

Красотка сердито отвернулась и успокаивающе заворковала что-то соседке на ухо. Блин, они не лесбы часом, как теперь модно, подумал Андрей с отвращением, и уточнил:

– Вы сами что-нибудь подозрительное увидели или услышали?

Красотка глянула на него зверем и раздраженно сообщила:

– Говорю же: Анька в туалете заперлась, кто-то телефон и очки ее забрал и перепрятал, и это точно не я.

А эта сейчас скажет: «И точно не я», подумал Андрей, но эта только шмыгнула носом и затряслась. Актрисочка фиговая, но честная.

Пора было заканчивать с этим детским садом, но, поймав взгляд Наташки, он решил еще немного побыть сдержанным и конструктивным, и уточнил:

– Но с очков и телефона отпечатки снимать бесполезно, вы их захватали уже, так?