До конца, но только…

Майк Олхард замолк, когда маленькие ручки вдруг потянулись к нему и сомкнулись где-то на шее. Казалось, до этого он и вовсе не замечал малыша Оливера, пока такая пленяющая детская доброта вкупе со всеобъемлющем дружелюбием не коснулась его. Оли пустил Майка под своё маленькое крыло и вместе с ним разрыдался, носом уткнувшись в зачёсанные назад волосы. Он всегда знал, как подступить к каждому. И сейчас он не ошибся.

– О, что это за маленький ангел. – У Майка всё никак не получалось восстановить прежде ровное дыхание. Отважный солдат был сражён обаянием крохотного существа.

– Дядя, да у вас усы все мокрые. – Шмыгая носом, Оли продолжал держаться за павшего духом мужчину. – Если вы сейчас уснёте, я не смогу донести вас до дома. Даже Деми с Софи не смогут! – он зевнул, кажется, говоря о себе.

– Удивительный малыш. Софи, где ты только такого взяла? – генерал во все глаза смотрел на сонного мальчика, что тонкими пальчиками вытирал слёзы со своего подбородка. После рождения Лили он и не надеялся когда-нибудь вновь увидеть хоть сколько-нибудь подобного ей славного ребенка.

– В лесу четвёртого Кольца. Кажется, его растили волки. – Деми наконец развернулся к ней, когда понял, что речь идёт о нём. – Хотя, раз животных у нас нет, он, скорее, сын поганки и мухомора.

– А вот тут я поспорю. – Парень сказал это с таким серьёзным лицом, что сначала Софи даже не распознала шутки. Деми был таким же, как и всегда.

Софи слабо ухмыльнулась, вовремя прикрыв рот рукой, опасаясь, как бы это не стало неуместным. Но парень сдерживаться не стал. Улыбнувшись своей привычной шутливой улыбкой, он еле хихикнул, стоя с Софи лицом к лицу. И этого оказалось достаточно, чтобы ей рассмеяться до боли в животе и согнуться рядом с ним в приступе хохота, пока, одновременно распрямившись, они не стукнуться лбами с таким звуком, будто кто-то сильно ударил по дереву.

– Рад слышать, как Софи смеётся. – Майк застыл, с теплом глядя на свою вновь нашедшуюся девочку. Его глаза сияли так, будто он снова оказался дома вместе с Лили. И с Софи тоже. – По-видимому, Деймос не такой противный, каким казался. Если она выбрала его, он просто не может быть тем Деймосом Медчером, которого я знал. – Генерал опустил взгляд на мальчика, что в раздумьях нахмурил брови. – Как считаешь, малыш, я и правда обознался?

– Я понял. – Оли вдруг рассмеялся, тут же плюхаясь на песок. Шутки Деми всегда заставляли его хохотать до слёз. – Это смешно, ведь грибы размножаются спорами.

Глава 36.

– Моя мама умерла, когда мне было пять. У меня никак не получалось принять это, да и сейчас не выходит. Лет в тринадцать я съехал к Мэри, не мог больше видеть отца и сестру. Тебе ведь уже известны их имена? Арис и Фобия. Отец первым смирился со смертью мамы. Мне кажется, он знал, что это однажды случится. Они оба приняли это как данность. Но для меня смерть навсегда останется самым большим страхом. Может, я такой потому, что был самым младшим? Мне стало тяжело без мамы. Она часто навещала меня во снах. Не проходило и ночи, чтобы я не вспоминал её доброе лицо перед сном. Но недавно я видел сон, длинный, словно эта долгая ночь. В нём ко мне пришла ты, Софи, и ты единственный человек, чьё лицо я видел так же отчётливо, как и её.

Деми сделал глубокий вдох. Продолжать говорить ему становилось всё легче.

– Я ушёл из дома, как только мне стукнуло шестнадцать. На самом деле было легко всё бросить, ведь у меня ничего и не было. Знаешь, из-за моего имени все относились ко мне по-другому. Сколько бы я не скрывался, меня узнавали. Словно каждое лживое лицо Центра знало меня. После всех былых встреч со своими старыми друзьями я видел в новостях свои фото, что они сделали. Меня об этом никогда не спрашивали. Они все хотели лишь того, чтобы я был милым и дружелюбным со всеми, но никому не было интересно, хочу ли я быть милым и дружелюбным. Отец планировал отдать меня в политику, он всегда так говорил. Но я всё это ненавижу. Когда не стало мамы, кажется, пропал последний человек, что любил меня не за то, кто я, а за то, какой я. Только Фобия меня понимала, но и она прогнулась под отца. Она всегда нравилась ему больше. И мне тоже. Ведь все любят Фобию Медчер.

Деми впервые заговорил о том, что в действительности всегда волновало его сердце. И он не мог остановиться, смотря прямо перед собой на ранний рассвет и уснувшего мальчика, которого Майк нёс на руках. Двадцать второе апреля. Весна.