До мозга костей (ЛП)

Джек откидывает голову назад, в то время как его руки запутываются в моих волосах, его глаза закрываются, когда он погружается в удовольствие от противоречивых ощущений, холодный лед борется с моими теплыми губами, пока я сжимаю их вокруг головки. Провожу кончиком языка по Принцу Альберту, и он стонет, его хватка на моих прядях усиливается. Мои движения замедляются, пока он не встречает мой взгляд, и я отстраняюсь, чтобы положить тающий лед на язык, держа его эрекцию за основание, и начинаю облизывать каждую ступеньку его лестницы Джейкоба³³. Когда Джек вздрагивает, а его глаза становятся лишь тонкой серебристой полоской вокруг расширенных зрачков, я раздавливаю кусочек льда и беру ещё один из стоящего на столе стакана.

— Когда-то я пообещала себе, что заставлю тебя страдать, — шепчу я, проводя льдом по одной стороне титановых гвоздиков, затем по другой. — Это было не то, о чем я думала вначале, но должна признать, доктор Соренсен, мне это нравится гораздо больше.

Я не тороплюсь с Джеком, катая лед по Принцу Альберту, посасывая другие гвоздики, проводя ногтями по его яйцам, прижимаясь к ним губами, втягивая их в рот. Иногда он шипит моё имя, как проклятие. В других случаях поток датского языка срывается с его губ при прерывистом дыхании. Din skide gudinde. Du draeber mig³⁴…

Когда он уже совсем измучен, я беру головку члена в рот и сосу, закрыв глаза, стону в его плоть.

Его сдержанность разбивается о жар моего рта.

— Открой глаза, — приказывает Джек, сжимая мои волосы в кулак, когда он придвигается ближе, проталкивая член глубже.

Я делаю, как мне велят. Но не тороплюсь встретить ожидающих меня глаз, скользя взглядом по каждому сантиметру напряженных мышц, возвышающихся надо мной. Затем наши глаза встречаются, словно их тянет друг к другу магнитом. Я не могу отвести взгляд.

— Я собираюсь задушить это красивое горло своим членом, а ты будешь смотреть, как я это делаю. Ты примешь всё, что я дам тебе. Ты проглотишь каждый пирсинг этой гребаной лестницы и каждую каплю спермы. И ты не будешь отводить от меня этих прекрасных голубых глаз. Ты поняла меня?

Я отвечаю только мрачной улыбкой, которая зажигает мои глаза, и провожу языком по его пирсингу.

— Хорошая девочка.

И с этим приглашением Джек Соренсен начинает трахать мой рот.

Он хватает меня за волосы, запрокидывает мою голову назад, открывает горло для своего вторжения. Пирсинг прокатывается по глубине моего языка и стенкам горла, и я давлюсь, слезы текут по моему лицу. Но я не отвожу глаз от Джека. Несмотря на зверскую боль в челюсти и непривычное ощущение металла, проникающего в рот, я все равно хочу большего. Я не могу насытиться им. Болью в коже моей головы. Пульсацией в моем клиторе. Жгучей потребностью в проникновении. Я хочу всего этого.

Каждый толчок проникает глубже, давая мне достаточно времени, чтобы привыкнуть к его длине и обхвату, прежде чем его член снова заполняет мое горло. Я глотаю и принимаю его всего, каждый пирсинг, пока моё лицо не оказывается почти вровень с его тазом, а запах секса и ветивера не наполняет мои ноздри. Я провожу руками по его прессу, и он вздрагивает от моего прикосновения, скользящему по слою пота, собравшемуся на его коже, мурашки поднимаются в холодном воздухе. А затем обхватываю его за талию и ввожу его ещё немного глубже, покачивая головой во время толчков, пока я удовлетворенно стону вокруг его члена.

— Кири… — шипит он сквозь стиснутые зубы. Одна из его рук крепко обхватывает моё горло, и он делает длинный, глубокий и сильный толчок. Я чувствую, как его мышцы напрягаются под кончиками пальцев, как его твердый член пульсирует на моем языке. А потом он выкрикивает моё имя, звук прорезает холодный воздух, его сперма — горячее вторжение, которое я проглатываю со стоном удовлетворения.

Я обсасываю каждый сантиметр его члена, медленно выпуская его изо рта с громким хлопком. Джек дрожит, его выдохи затуманивают воздух. Он поворачивается и хватается за край каталки, как будто его ноги могут подкоситься, а я поднимаюсь, вытирая рот и щеки рукавом его одолженной рубашки.

— Это ещё не всё, не так ли, Джек? — спрашиваю я, отворачиваясь к полкам.

Он не отвечает, но я чувствую, как его немой вопрос повисает в холоде.

Я смотрю на аккуратный ряд пузырьков с лекарствами.

Сукцинилхолин. Адреналин. Ловенокс³⁵.

Мидазолам.

С лукавой улыбкой я достаю с полки пузырек.

— Холод. Это не всё, что тебе нужно, — говорю я, беря шприц с подноса рядом с ампулами. Мои зубы сжимаются вокруг розового колпачка на игле, и я выплевываю его на столешницу из нержавеющей стали, чисто для театральности. Я погружаю заостренный кончик в пузырек с мидазоламом и переворачиваю его вверх дном, извлекая 2,5 мг прозрачной жидкости.