До мурашек. Об играх со временем, неосторожных желаниях и о ворчунах, вечно спасающих мир

Как‑то утром Сёма пришёл к магазину и увидел огромную очередь, тянущуюся аж до конца квартала. Тут ему в голову пришла мысль, как отомстить Зине за то, что она его так подставила. Договор на аренду помещения был заключен на полгода, и Семён на глазах у очереди повесил на дверь огромный замок.

– Вот и всё! Нет людей – готовить не для кого! – радостно заявил Сёма, войдя в магазин с чёрного хода, и победоносно отбил чечётку.

– Глупо поступаешь, как и все до тебя, – обиженно буркнула пустота по имени Зина.

– А нечего было рушить мои мечты! Я такие планы строил на этот магазин! – в сердцах кричал Семён.

– Какие мечты? – словно не понимая, о чём речь, спросил призрак.

– Стать бизнесменом, зарабатывать большие деньги, иметь благодарных клиентов, толпы благодарных кли…

Тут Сёма осёкся. Он почувствовал, как сердце его забилось чаще, и выглянул в окно. Толпа людей, ждущих, когда двери магазина откроются, никуда не уходила, даже несмотря на замо́к.

– Что, дошло наконец? – усмехнулась Зинаида. – Помнишь, что идёт в тесто? – твёрдо спросила она.

– Мука пшеничная, яйцо, водка… – бормотал Семён, вспоминая всё, что обычно находил на столе.

– Граммовку помнишь?

Сёма кивнул, как заворожённый. Зинаида всегда произносила вслух, сколько и чего нужно добавлять, и он машинально всё запоминал и уже знал назубок.

– Ну вот и отлично! Ты столько раз видел, как я это делаю, что готов сам повторить. Сразу не получится, но ничего. Можешь открываться!

– Как это? Но у меня же чехлы и стёкла…

– Хватит очковтирательства, займись уже делом! У тебя клиент голодный!

Сёма ещё раз взглянул на людей за дверью. Никакой рекламы он не давал, сайтов не покупал, листовки не печатал. Всё уже было готово. Не хватало только нормального оборудования, нескольких столов, разрешений от санинспекции и вывески. Он уже на полпути к большим целям, вот только…

– Но у меня не осталось денег… Я банкрот, – повесил голову Семён, понимая, что не в то русло утекли его финансы.

– Думаю, пару дней с таким количеством желающих хватит, чтобы заработать на покупку основного оборудования, но лучше найти помощников. Первое время придётся многое делать руками, – успокаивала его Зинаида.

– А вы? – просиял лицом Сёма. – Вы разве мне не поможете?

– Хватит с меня. Я в отпуск хочу! Столько лет себе замену искала. Нашла я её, скажи?

Сёма молча кивнул.

– То‑то же, смотри мне. Через месяц приду проверю. Только попробуй не справиться – я из тебя всю душу выстрясу-у-у-у! – сурово протянула Зинаида и исчезла.

Семён тяжело вздохнул и, выйдя через чёрный ход, побежал в магазин за поварской одеждой, фритюрницей и ручной мясорубкой – у него ещё остались кое‑какие деньги на всё это. Вернувшись через пару часов, он вдруг понял, что толпа никуда не делась и даже стала больше. Он открыл дверь и пригласил людей войти.

Трясущимися от волнения руками Семён принялся раскатывать тесто. Воображение отчётливо рисовало будущую вывеску: «Нереальные чебуреки».

Ночной экспресс

Двери троллейбуса сложились гармошкой, и тепло из салона вырвалось па́ром в ночную прохладу. Пятёрка гуляк влетела внутрь, громко обивая грязные носы ботинок обо всё, что попадалось на пути: ступени, стойки поручней и ноги пассажиров.

Никто из присутствующих одиночек, которых собрал вместе единственный ночной транспорт, не стал делать замечания возбуждённой от хмеля толпе молодых людей, которые с диким огнём в глазах обсуждали возможности применения своих детородных органов. Каждый старался перекричать другого, озвучивая мысли насчет того, кому, куда и за какие грехи. Всё это сопровождалось злобным смехом и закреплялось тостом. Молодые люди устроили распивочный пункт прямо в задней части салона и громко стукались донышками бутылок после каждого взрыва хохота.

Механизм довольно затарахтел, двери зашипели, гармошка выпрямилась, и машина, плавно качнувшись, отчалила от городской пристани. Народу в салоне, не считая новоприбывших, было немного – человек десять, включая кондуктора. Она поднялась с места и направилась к толпе, крепко сжимая в руке веретено билетов.

– Молодые люди, проезд оплачиваем, – устало произнесла женщина, чьи очки были старше любого из парней.

– Проездной, – рыгнул один из них.

– У меня тоже!

– И у меня!

Последнему, кажется, не было и восемнадцати – пушок под носом, ломаные движения и нерешительный взгляд. Но в толпе друзей он чувствовал себя уверенно и, чтобы доказать это, кричал громче всех.

– Предъявляйте, – сухо ответила женщина, явно не впечатлённая представлением.

– А вы свой сначала предъявите! – брызнул пенящейся слюной самый плечистый.

– Я кондуктор, – всё так же бесстрастно произнесла сотрудница «перевозчика».

– А я электрик! И что мне теперь – за свет не платить? – отозвался тот, чья бутылка с пивом уже потеряла донышко, и содержимое текло по его куртке, разнося кислый запах на весь салон.

– Молодые люди, либо оплачиваем, либо выходим.

После этих слов, как по сигналу, троллейбус остановился, и все остальные пассажиры покинули транспорт.

– Тебе же сказали: у нас проездные, – выкатив худую грудь полумесяцем, прокаркал малец.